Бахир резко выходит из машины, открывает дверь и указывает мне на выход. Поднимаюсь, неохотно вылажу и осматриваюсь. Не верю, что снова мои глаза видят это. Когда мы покидали территорию, я была так рада, мысленно попрощалась с этими видами, была почти на сто процентов уверена, что не вернусь. Смогу что-то придумать. Обязательно подвернётся случай, когда удача будет на моей стороне, и я смогу что-то предпринять.
Не вышло. Я вернулась сюда снова. Точнее, меня вернули сюда снова. Вздыхаю.
«Что ж, первая попытка пройдена. Идём дальше»
Поднимаюсь по лестнице на крыльцо особняка, ноги не слушаются меня, медленно тащусь за Бахиров, смотрю перед собой, улетая в собственные мысли, которые сейчас то и дело кричат мне «бегиии!». Но куда я убегу? Если на базаре, который был полон людей, не смогла, то тут и пытаться не стоит. Ничего не могу с собой поделать, ловлю жесткое сопротивление идти в этот дом. Он чужой. И люди там – чужие.
Останавливаюсь прямо перед входом. Просто стою на месте. Не могу зайти в эти двери. Будто моя свобода тут же будет закрыта и ограничена. Не могу этого допустить, просто не могу!
Бахир уже зашёл внутрь и скрылся в проходе, но через пару секунд, заметив, что меня нет, медленно вышел обратно, оглядывая с ног до головы.
– Ноги онемели?! – бросает он.
– Не могу зайти. Ни хочу! – отмахиваюсь от него и делаю шаг назад.
Он делает глубокий вдох и медленно выдыхает. Мотает головой из стороны в сторону, выражая своё нетерпение ко мне.
– У тебя выбора нет. Так что хватит ломаться. Иначе… – тут он задумался на секунду, – реально сломаем.
– Снова угрожаешь?!
– Предупреждаю.
– И что ты сделаешь мне?! А? Что ещё можно сделать, как не запереть меня тут?! – срываюсь, повышаю голос, хоть и опять чувствую дрожь в ногах.
Бахир прищуривает свои карие глаза, смотрит на меня как на добычу, у которой нет права на голос.
– Лучше тебе не знать, русская. Привилегий у меня много. – ехидно оскалился он белыми зубами, которые выделялись на его слегка смуглой коже.
– Ты не можешь меня трогать! Это запрещено, я женщина Исхака. – вдруг вырывается у меня. Сейчас я чувствую, как эти слова защищают меня, словно я даже должна гордиться этим, ведь если ты принадлежишь одному мужчине в их культуре, то другой и смотреть не имеет права.
Вижу, что он не ожидал такого поворота. Ведь я – права. Вижу, как он повёл бровью вверх, выражая удивление.