– Прощание в семь, ноэль, ужин – в восемь. А сейчас освежитесь и отдохните. Вам что‑нибудь нужно?
– Нет, спасибо!
Белка отпустила прислугу царственным взмахом руки, на мгновение представив себя женщиной по имени Франсуаза. И ей стало смешно. Девчонке с Кальмерана разве суждено носить платья с такой королевской грацией, иметь такой цвет, а главное выражение лица, как у высокородной тайшелки?
Она отправилась в ванную, приняла душ, на всякий случай почистила форму и сапоги, и в одном белье упала на огромную кровать, на которой можно было лежать вдоль, поперек и по диагонали – место, явно рассчитанное не на одного человека! Подумав об этом, Белка хмыкнула. Странное чувство духовного родства, что робко проросло тогда, когда она неожиданно рассказала Джею о своем аресте и попадании в Фартум, для нее оказалось куда более удивительным и ценным, чем возможность завести с ним постельную интрижку. К ее облегчению, Анджей, похоже, думал так же, и, несмотря на то, что проводил вдвоем с кальмеранкой много времени, подтягивая ее по многим предметам, никогда не делал попыток соблазнить. Изабелла не призналась бы никому, но за это она горячо благодарила Спасителя, ведь для нее после Сальваореса не осталось в близости ни неизведанного, ни интересного. Однако поначалу она переживала за Джея, поскольку считала, что с ним что‑то не так, раз он не пристает к ней, а напрямую спросить не решалась. Но однажды она застала его в одном из укромных мест университета, целующимся с девушкой на курс старше и… испытала облегчение. По всей видимости, у Анджея существовали определенные принципы, включающие запрет на романы с девушками из своей «команды». Он и на Дэль, которая была намного красивее подруги и всячески пыталась обратить на себя его внимание, с самого начала реагировал с обычным дружелюбным спокойствием.
Белка, наслаждаясь ничегонеделанием и удобством кровати, провалялась до вечера, и была готова к назначенному времени. Когда раздался стук в дверь, она поправляла манжеты белоснежной рубашки, выглядывающие из‑под обшлагов форменной куртки.
– Войдите!
На пороге показался Джей, и на мгновение Изабелле захотелось обнять его, как тогда в комнате, такие боль и напряжение виднелись в его зрачках, в обострившихся скулах и сжатых губах. Наверняка, он провел все это время у гроба отца, вспоминая и прощаясь.