И вдруг со стороны церковки раздался другой ,гораздо более могучий голос и все , кто был в окопах , тут же повернули на него свои головы , а отрывистые выкрики Пчелинцева потонули в громогласном певучем басе. Все лежанцы , которых было тоже немало в окопах , сразу же узнали в высокой черной фигуре , направлявшейся к позициям , отца Сергия , настоятеля храма . Он же , держа перед своей грудью большую икону Богородицы, в золоченой ризе, подходил уже к самым окопам:
– Братья мои ! Православные христиане, что вы делаете, остановитесь ! Во имя отца и сына , во имя Пресвятой Богородицы – остановитесь !! Не смейте поднять руку русские на русских ! На горе матерям , и на радость врагам Отечества ! Уходите по домам , пока еще не поздно , их много идет, не устоять вам! Уходите, умоляю! Пресвятая Матерь Божия благословит вас на поступок разумный , а не… на братоубийственное кровопролитие!
Пчелинцев с полуоткрытым ртом так и застыл неподвижно, уставившись на батюшку, только рука уже легла привычно на кобуру. В окопах воцарилось смятение: кто ругался , кто крестился, большинство же, поснимав привычно шапки, стояли молча , опустив головы и моргая повлажневшими глазами.
– Благославляю вас на разум, братья! Изгоняю бесов и отпускаю грехи , но отриньте же вы от себя страшный грех братоубийства!…Изгоняя дьявольское…
– Шел бы ты отсюда, поп !!– Пчелинцев уперся стволом Маузера в живот приблизившегося настоятеля,– в… свой приход !
– Убирайся , пес смердящий ! Богоотступник !! Бесовское наваждение твое…– и вдруг пять резких и страшных в наступившей тишине выстрелов, от которых вздрогнули даже бывалые фронтовики, ударили один за другим, сорвав с крыши храма стайку испуганных голубей и швырнув их в небесную синь. Батюшка еще мгновения постоял и плавно опустился на спину, сцепив руки на иконе Богородицы.
– Вот так!– громко и спокойно крикнул Пчелинцев, оглядываясь вокруг и вкладывая Маузер в кобуру. И , найдя глазами бойца с заседланным жеребцом на поводу, приказал : -Лыткин! Убр-р-ать подальше !
Никто не шевельнулся, а только молча крестились , пока труп батюшки , увлекаемый за ногу лыткинским жеребцом, оставляя кровавый след, не скрылся из виду. Ропот и смятение прошли по окопам, некоторые из местных вспомнили было вдруг, что и сход лежанский тоже ведь накануне постановил пропустить корниловскую армию… Но в ту же минуту раздался истошный крик с колокольни: