– Раньше никак, малыш. Разве что, выходные можно провести загородом, вдвоём.
Выходные вдвоём? Сразу вспомнила, сколько раз выходные проводила одна. Потому что муж уезжал по делам.
– И твоя клуша будет названивать опять?
Вот и ответ. Марина знает обо мне. Неужели, её устраивает такое положение вещей?
– Я всё решу с ней. Скоро. Обещаю.
Им приносят бутылку в ведёрке со льдом и бокалы. Антон наливает сам. Протягивает девушке, они чокаются.
– А девочка? – равнодушно интересуется Марина. – И имущество делить придётся.
– Не беспокойся об этом, ладно? Я тебя люблю. С Аней сложностей не возникнет. Она сделает так, как я скажу.
Слёзы текут ручьём. Ненавижу его всей душой! Задыхаюсь от едва сдерживаемых рыданий – так мне больно сейчас.
Он ведь измучил меня. Всё убеждал, что без наследника семья – не семья. И не слушал врачей, которые говорили о несовместимости.
Несколько беременностей закончилось выкидышами на разных сроках.
Я тяжело восстанавливалась после каждого и долго не могла прийти в себя. Эти потери были моим личным адом, в котором я горела месяцами.
Убеждала себя, что это нужно пережить ради него, ради нашей семьи.
Антон это как должное воспринимал. Не получилось опять? Подумаешь… Получится в следующий раз.
Поддерживал, как мог и как умел. Мужчины вообще по природе своей малоэмоциональны. Думала, в этом причина.
Но с этой Мариной он совсем другой. Потому что любит её, наверное.
Наш брак с Гараниным с самого первого дня был фальшивым, устроенным родителями против моей воли. Но от этого мне сейчас ничуть не легче.
Аня
– Маргоша, привет, – говорю в трубку сестре-двойняшке, и голос свой не узнаю. – Ты можешь забрать нас с Мией у торгового центра на Сретенке?
– Конечно! Буду через пятнадцать минут! А что с твоей тачкой?
А ничего с ней. Руки на руле трясутся, и дорогу не вижу из-за слёз.
– Не завелась, – вру.
– Ладно. Скажи моей сладенькой ягодке, что сейчас тётя Марго приедет и всех спасёт…
Отключаю звонок и поворачиваюсь к дочке. Она играет подвесной каруселькой на детском кресле и не подозревает, какая у мамы случилась только что трагедия.
Хочется дать волю слезам, но напугаю малышку. Поэтому просто сижу и всхлипываю.
Вернуться бы сейчас в детство. Когда мы с любой проблемой бежали к нашей няне Серафиме Петровне. И не было на свете такой проблемы, которую она не могла бы решить.