(Эпизод в скобках. Как раз у могилы Чайковского эсеры-боевики проводили одно из совещаний по поводу запланированного ими убийства министра Плеве. Об этом живо вспоминал Борис Савинков:
«Свидание состоялось на кладбище Александро-Невской лавры, у могилы Чайковского. Швейцер холодно и спокойно обсуждал мельчайшие детали нашего плана. Ему предстояла трудная задача – за ночь он должен был приготовить пять бомб и на утро раздать их метальщикам. Покотилов, как всегда, волновался. Он горячо говорил, что уверен в удаче… Во время нашего разговора, на кладбище, на соседней дорожке неожиданно показался пристав с нарядом городовых. Между могильных крестов замелькали погоны и сабли. В ту же минуту Покотилов вынул револьвер и быстро, большими шагами пошел навстречу полиции. Швейцер спокойно ждал у могилы, засунув руку в карман, где лежал его револьвер. Я с трудом догнал Покотилова. Он обернулся ко мне и шепнул:
– Уходите с Павлом, я удержу их на несколько минут.
Городовые приближались по боковой аллее. Я схватил Покотилова за руку.
– Что вы делаете? Спрячьте револьвер.
Он хотел мне что-то ответить, но в это время полицейские повернули на другую дорожку и стали скрываться из виду. Очевидно, тревога была не для нас…»
Покотилова и Швейцера – да и Савинкова тоже – мы еще встретим в нашей прогулке. И повод для этого будет весьма трагический.)
Перед революцией Тихвинское кладбище никак еще нельзя было назвать Некрополем мастеров искусств. Хотя бы потому, что было здесь 1300 с лишним захоронений, и вокруг могил Достоевского и Чайковского стояли надгробия сотен вполне рядовых петербуржцев, а также горожан известных, но не имевших к искусствам никакого отношения. Например, министра финансов Александра Абазы, или адмирала Петра Рикорда (тот, правда, придумал для русского языка слово «пароход»). Или генерала Ивана Сухозанета, командовавшего картечным расстрелом декабристов.
В 1930-е годы началась реорганизация кладбища. Многие старые надгробия, в том числе Абазы, Сухозанета и Рикорда, были либо уничтожены, либо пущены на стройматериалы. Одновременно на бывшее Тихвинское стали переносить захоронения со многих кладбищ города.
С расположенного в той же лавре Никольского кладбища перенесли, например, прах великого балалаечника Василия Андреева, актрисы Веры Комиссаржевской, художника Бориса Кустодиева, композитора и пианиста Антона Рубинштейна. Со Смоленского – захоронения композитора Дмитрия Бортнянского, художников Ивана Крамского и Архипа Куинджи. С Волковского – поэта Антона Дельвига, балетмейстера Мариуса Петипа. С Новодевичьего – живописца Александра Иванова, композитора Николая Римского-Корсакова с супругой. И это только малая часть перенесенных захоронений…