– Ну да, я забирал планшет, – подтвердил участковый, выслушав Ерлана. – Указание сверху было, случай серьезный, в центральном управлении целая следственная группа работает.
– А что, правду говорят, будто такие случаи и раньше бывали? – спросил Ерлан.
– Бывали, и не только в Астане. Есть одно село недалеко от Атбасара…
– Да, я слышал, – кивнул Ерлан. – Но там вроде бы угарный газ или радиация. А в Астане какая радиация?
– Верно, у нас немного по-другому, хотя все подробности я не знаю, – сказал Азамат. – В том селе падали все от мала до велика, и происходило это без какой-либо закономерности. У нас в городе засыпают только подростки, в основном мальчики, и все они падают во время работы на компьютере, планшете или за сотовым телефоном. Никто не может понять, что с ними происходит, – все заснувшие подростки были в этот момент совершенно одни, ни с кем по телефону не разговаривали, так что это загадка.
– А зачем изымали планшет?
– Этого я не знаю, – честно признался инспектор. – Недели две назад пришла рассылка из районного управления внутренних дел о том, что дело находится на контроле в Министерстве, и там по этому вопросу создана следственная группа. Такие же указания получили все остальные участки в городе и, насколько я знаю, больницы, поликлиники и школы. Сам я тот планшет держал в руках не больше десяти минут. Его у меня забрал по описи майор из Министерства. Ничего не сказал, хотя я пытался узнать подробности. Я планшет сразу вернул, как только его принес курьер.
– Да, насчет этого у нас никаких претензий нет, – поспешила заверить Наталья и вытащила из пакета тот самый кусок пластика с потухшим экраном. – Вот он, я его с собой принесла. Только я в технике не разбираюсь, думала, может, вы проясните, чего удалось добиться полиции, и как там дела с другими пострадавшими.
– Точного количества заснувших подростков не знаю, – вздохнул инспектор. – Дело очень закрытое, нас в это не посвящают. Но другие участковые, у которых есть знакомые в больницах, говорят, что по городу уже упало не менее сорока школьников, и никто из них еще не проснулся. Вроде бы в Министерстве боятся социального взрыва и потому максимально засекретили все данные. Что делают следователи с планшетами, тоже не могу сказать, сам профан в таких делах. Но, исходя из опыта, предполагаю, что у них есть эксперты-компьютерщики, которые таким образом ищут связь между состоянием детей и программами, установленными на их планшетах и телефонах. Сейчас чего только нет в этих айфонах – не удивительно, что дети сходят с ума.