–Скажи, ты же соврал насчет фотографий? – промямлила сквозь слезы Она.
Теперь колодцы не сверкали. Теперь они были переполнены до краев. И вот первый струйки воды уже побежали сначала по пухлым щечкам, а затем и по бесформенному и трясущемуся от страха подбородку.
–Да.
Я не стал врать. Помимо того, что ваш покорный слуга был и остается честным и благородным, так он еще и немного трусишка. На самом деле никакие фотографии я не отправлял. Почему? а) Это было бы низко, б) И не очень законно. Второй пункт, конечно, останавливал меня сильнее.
–Ты никогда не любил меня! -взорвалась она. – Ты все это время ненавидел меня.
–Ну да – Я снова был кроток.
Я и дальше могу описывать наш срач. Простите за мой французский, здесь другого слова не подберешь: но это был рядовой и ничем не примечательный срач. Поэтому оставим его за скобками. Когда я проводил ее до дома и остался наедине с собой, испытал давно незнакомое мне чувство свободы. Первым делом я позвонил Брату, который уже несколько месяцев жил отдельно от меня и Родителей. Мы обсудили с ним матч, который он пропустил из-за работы, обменялись любезными «как дела?», и я поведал ему о своем счастье, но без особых подробностей, мол разбежались и я этому рад. Он, конечно, говорил, что все будет хорошо и мы помиримся, но я не слушал его. Следующими на очереди были родители. Мама, как и полагается, встретила новость градом вопросов.
–А что случилось? Это не из-за меня? Ну вы же помиритесь?
–Нет, мам.
Много говорить в тот день я не хотел, но в некоторые аспекты нашей размолвки Маму все-таки пришлось посвятить. В том числе числе про фотографии. Тут мне пришлось выслушать морально-нравственную лекцию о том, что мужчина должен уходить из всех конфликтов с высоко поднятой головой. Конечно я угукал на каждую Мамину исповедь, и в глубине души даже соглашался с тем, что она говорит. Но в ту секунду мой внутренний бес сопротивлялся и никак не хотел этого признавать.
А что Папа? Да ничего. Он просто сказал, что это моя жизнь, и делай что хочешь. Больше на эту тему мы с ним не разговаривали. Такую позицию я уважал больше всего.
Зато ее Отец молчать не собирался. После такой веселой ночки уснул я только в 5, а звонок от ее Отца разбудил меня в 8 утра.
Вообще пробуждение от звонка, наверно, одна из самых страшных пыток, придуманных человечеством. Спящего, еще толком не пришедшего в себя, грузят тонной информации (в большинстве случаев бесполезной), которая возвращает жертву из мира грез в суровую реальность. Точно так было и в то утро. Он говорил про фотографии, про то, что был в моей шкуре, и еще о том, что нам надо встретиться. О чем мне говорить с этим человеком и почему это нельзя обсудить по телефону, я не знал. Зато помнил, что давал той девчонке книгу Кена Кизи «Пролетая над гнездом кукушки», и что было бы неплохо ее вернуть. Он пообещал захватить ее с собой. Мы договорились о встрече вечером, когда он приедет с работы. Самое обидное, что после звонка заснуть у меня не получилось. Ничего, подумал Я, найду чем заняться. С чего начинается обычное утро обычного человека? Да хрен знает.