– Ты забыл заказать ужин? – примирительно спросил Джанибек. – Или мне самому готовить?
ИИ не посчитал нужным реагировать.
– Бэрримор, что на ужин? Отвечай немедленно, – уже сердито приказал Джанибек.
Видимо, тишину ИИ использовал как исчерпывающий ответ.
– Ничего, перебьюсь бутербродами, – буркнул Джанибек и отправился на кухню.
Он знал, что приготовить полноценный ужин без помощи Бэрримора не получится – включить нагревательную панель или открыть шкафчики можно было только голосовой командой. Но оставалась надежда на холодильник. Как оказалось, тщетная.
Для порядка осмотрев дверцу, Джанибек не обнаружил ручки, что ничуть его не удивило. Последние две недели холодильник сам распахивался, стоило подойти к нему достаточно близко. Джанибек поводил ладонью перед сенсорной панелью, но датчики не реагировали. Голосовые команды тоже не помогали. Холодильник высокомерно не обращал на них внимания, а Бэрримор продолжал играть в молчанку.
– Ладно, сами виноваты! – рассердился Джанибек и с силой потянул за край дверцы.
Кухня ожила. Тревожно замигали лампочки, защелкали замки шкафов, а над всем этим раздался высокий, на грани ультразвука, пробирающий до костей пронзительный визг сирены.
Джанибек бросил дверку и зажал уши руками. Звук стал чуть тише, но в мозг по-прежнему словно что-то ввинчивалось.
– Прекрати! Прекрати немедленно! – закричал Джанибек.
Писк почти затих. На его фоне раздался занудный голос Бэрримора:
– Механическое вмешательство не требуется. Это может привести к непоправимому урону.
– Ладно, ладно. Не буду больше! Прости!
Наступила долгожданная тишина, но холодильник был по-прежнему закрыт. Джанибек сдался не сразу. Еще около часа он уговаривал проклятый железный ящик на разных языках – попутно задабривая Бэрримора демонстрацией своих достижений. Но на обоих ни английские, ни китайские, ни французские изысканные обороты не произвели ни малейшего впечатления.
Перед сном Джанибек решил выяснить, не проявились ли у него признаки приближающейся голодной смерти. Из напольного зеркала на него смотрел подтянутый, статный, почти незнакомый мужчина. Даже недовольство было непривычным – выражение лица больше подходило одному из аристократов на бесчисленных портретах, чем менеджеру банка.
– Две недели? – удивленно сказали Джанибек и его отражение друг другу. – А что будет через два месяца?