Лесничий наблюдал за своей смертью. Немногие могли бы такое сказать.
Он умирал не лучшим образом.
Ферма у кромки леса была единственной опорой его жизни, он верил, что она всегда будет оставаться на своем месте. Жизнь отняла его у фермы, а потом вернула туда много лет спустя – хотя все, кого он когда-то любил, к этому моменту превратились в трупы. Когда он снова ее увидел, она почти полностью лежала в развалинах. Он снова ее отстроил. Заработал шрамы и порезы, сломал пару пальцев, но все было честно. Такие раны и боль следует испытать, когда делаешь нечто достойное. Ему нравилось здесь, в дальних пределах Северного Круа, вдали от города Харншпиля, где правили Рэи, не думая о тех, кто им служил, а люди жили среди отбросов, во всем обвиняя войну, но не тех, кто стал ее причиной.
Его ферма была небольшой, три треугольных поля хорошей черной земли, поцелованных морозом, свободных от синих вен, что портили урожай и отравляли глупцов, которые решались употреблять его в пищу.
Поля окружала стена деревьев, отмечавших Вудэдж, начало великого медлительного леса. Если он смотрел на юг, мимо леса, он знал, что дальше, до самого горизонта, тянулись коричневые долины Круа, холодные и невыразительные.
К западу, скрытый за большими пальцами деревьев, которые тянулись, словно собирались покачать на руках ферму, находилась деревня Харн, куда он отправлялся только в случае крайней необходимости и где ему никогда не были рады.
Он помнил, как в детстве в вентдей его семья собиралась, чтобы посмотреть на разноцветные процессии Скиа-Рэев и их слуг, каждый из которых служил разному богу. Процессии прекратились после того, как он вернул ферму. Взошли новые Капюшон-Рэи и привели нового бога, Тарл-ан-Гига. Он был завистливым богом, который видел угрозу в сотнях старых богов, что однажды застроили землю одинокими монастырями или спали в тайных лесистых рощах.
Теперь только глупцы признавались в том, что они придерживались старых обычаев. Даже он нарисовал балансирующего человека Тарл-ан-Гига на доме, хотя существовало другое, скрытое святилище в Вудэдже. В большей степени в память о тех, кто был ему дорог, чем из-за веры в богов. Его опыт подсказывал, что они обладали лишь незначительной властью, да и ту им давали люди.
Жители Харна утверждали, что беда выходит из-за деревьев, но он с ними не соглашался: лес не причинит тебе вреда, если ты не причинишь вред ему.