Будучи ребёнком, она с удовольствием играла с ними, пела лесному народу незамысловатые песенки и беспечно танцевала вместе с ними на зелёных полянках. Но чем старше становилась девушка, тем реже мелькали в траве светящиеся изумрудами глазки лесных духов, и всё неохотнее они желали идти на контакт со взрослеющей ведуньей.
А вот липа всегда была рядом. Рядом с ней становилось теплее, даже в самый промозглый день, а душа наполнялась спокойствием, стоило лишь пожаловаться ей на невзгоды.
В этот день Ива подошла к большому дереву с замирающим сердцем. Она обняла шершавый ствол и, прижавшись к нему щекой, заговорила:
– Ухожу я, тётушка Старая Липа. Пришла пора найти суженого и провести с ним несколько дней и ночей, как велела матушка. Ты не грусти и не скучай обо мне, я вернусь совсем скоро. И тогда как зима да весна минуют, появится в нашем доме маленькая радость, маленькая девочка, – заговорила девушка.
Попрощалась Ива с деревом, с милым маленьким домиком, а у самой слёзы на глаза наворачиваются, и не знает она – почему. Но грустить и сокрушаться девушка не стала. Перекусив свежим яблоком да хлебом, что пекла она из семян лебеды, так как простая мука уж давно в избе закончилась и, запив родниковой водицей, отправилась в путь.
Долго шла Ива по нехоженым лесным тропкам. Они густо заросли муравой и кислицей. Потому как кроме зверей лесных никто по ним уж давно не бродил. Сердечко её замирало от волнения и жадного предвкушения, ведь коли всё получится, то совсем скоро появится в маленькой избушке чудо чудное, диво дивное – маленькое счастье, и не будет девушка больше одинока.
Ближе к вечеру вышла Ива на лесной лужок. Здесь высились стога скошенной травы, а значит, неподалёку находилось людское жильё.
Пошла дальше, и правда – вдали избы показались, послышал лай собак да гогот гусей, что плескались в небольшом пруду возле деревни.
Почему-то зашлось сердце девушки в бешеной скачке, страшно идти к жилью, да и матушка не велела в поселения входить, учила искать молодца подальше от домов.
Развернулась девушка и прочь от деревни бросилась. Долго бежала по узкой тропинке, как вдруг привела она её к небольшой грубо сколоченной хижине, на вроде сторожки лесника.
Покосившаяся избушка эта, накрыта была соломою, вместо крыльца – две ступени из толстого дерева, вместо окон – узкие бойницы без стёкол. Стоит она посреди полянки, а вокруг густая трава, да только вся сплошь примятая, как будто кто-то катался да валялся на ней, и все тонкие стебли повалил на землю.