Я прижимаю ладони к глазам. Глубокий вдох и выдох.
Муж с друзьями снова будут сидеть до глубокой ночи и шуметь. А мне завтра на работу рано вставать.
После увольнения с должности продавца, мужу предложили вакансию грузчика. Но он отказался.
«Я не собираюсь скатываться!» – рявкнул он тогда. А спустя месяц пошел в конкурирующую фирму. Тоже грузчиком, потому что и там не было вакансий продавцов.
А когда-то он фыркал, говоря, что я там в своей дизайнерской студии заработаю. Все переделают ремонты, и останусь без работы, а вот он рассчитывал стать директором магазина.
После того, как все стали все покупать через интернет, необходимость в продавцах в магазинах пропала.
«Жена-кормилица».
Фраза крутится в голове, как заезженная пластинка. Я сжимаю кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони. Не больно. Точнее, больно, но это другая боль. Ее я хотя бы могу контролировать в отличие от всего остального.
Я подхожу к зеркалу и смотрю на свое отражение. Темные круги под глазами, бледная кожа, губы, сухие губы.
«Когда я стала такой? Раньше ведь улыбалась чаще. Смеялась. Даже фотографии какие-то были… Где они теперь?»
Я смотрю на свадебный снимок над комодом. Я почти перестала покупать косметику, глаза крашу только тушью. Губам хватает гигиенической помады.
Из-за двери доносится очередной взрыв хохота. Кто-то стучит кулаком по столу. Дима что-то кричит нараспев – значит, уже совсем пьян.
«Дашь мне пятихатку, ладно?»
Как будто это не мои кровные, не те деньги, за которые я гну спину в офисе, терпя бесконечные требования клиентов и взгляды коллег, которые давно все поняли.
Перед Виктором, свои начальником, я уже устала извиняться за отгулы, потому что порой мне приходится оставаться дома, если синяк не удается спрятать под водолазкой или слоем тонального крема.
Я медленно снимаю кардиган, и тут замечаю на внутренней стороне запястья красное пятно. Дима сжал слишком сильно, когда тянулся, чтобы поцеловать в щеку.
«Да она у меня и так в бизнесе!»
Горло сжимает комом. Я делаю глоток воды, но он не помогает. В голове всплывает мамин голос:
«Потерпи. У всех так. Мужики они… сами знаешь».
Да, знаю. Слишком хорошо знаю.
А еще раньше Дима не был таким. Он был добрым, любим, мы мечтали.
Много мечтали. Но чем дольше у него не получалось найти работу, тем раздраженнее он становился.