А вот и машина! Знакомый светло – серый джип, это наш, школьный. Заложники, шесть человек с ребёнком, явно в машину не вместились бы, значит, в нём едут антохинские на разборку со школьными – решились таки! Это не мои проблемы, а вот задача мне явно облегчается – заложники остались в Антохино при минимальной охране. Значит, пришло время наведаться к ним.
К Антохино я добрался через сорок минут – благо деревня была недалеко. Зашёл в деревню не по дороге, а обошёл огородами, затем осторожно, не включая фонарь, переулками дошёл до центра деревни, где возле полуразрушенных зданий сельсовета и почты горел костёр, возле которого сидя на ящике, грелся мужчина с охотничьим ружьём на коленях. Вот и единственный караульный в деревне! Не исключено, что есть кто – то ещё, но пока я вижу только одного. Я некоторое время прислушивался, пытаясь понять есть ещё кто – нибудь из охраны рядом, но в деревне было тихо. Ну, что – ж, пришло время поздороваться с парнем! Я снял с предохранителя своё помповое ружье, приготовив его к стрельбе, опустил его вниз на ремне, прикрыв полой куртки и спокойным шагом вышел из темноты в круг света от костра. Меня сразу заметили и караульный сорвался с места, целясь в меня из ружья:
– Стоять?! Кто такой? – голос у караульного был неуверенный – он явно не ожидал увидеть незнакомца и откровенно испугался.
Я поднял руки и спокойно подошёл поближе:
– Я – ронин.
– А что ты здесь делаешь?
– Да, вот, с друзьями шли по дороге и ночь застала. Видим – огонёк в деревне горит,
вот и решили заглянуть
– Так ты не один?! Оружие есть?
– Конечно! – я выдернул из – под полы свою помпу и от бедра нацелил её на караульного. Гражданский он, я это сразу понял, так что он, это стрелять побоится. Да и курки своего ружья он так и не взвёл – растерялся, нарисовав себе картинку, что из темноты на него нацелены стволы дружков этого странного человека, назвавшегося рониным.
– Это помпа с картечью. Один выстрел в упор – и ты превращаешься в решето. Так что опусти свою берданку и острожно положи её на землю. И останешься жив! – спокойно и тихо продолжил я. Но мой палец слегка придавил спусковой крючок помпы. Я бы выстрелил, сделай бы караульный хоть одно неверное или резкое движение, выстрелил бы на опережение – другого выбора у меня не было – или он убьёт меня, или я его, если парень решит атаковать.