Элиан улыбнулся, но в его глазах мелькнула тень. "Всегда главное." Он достал из кармана маленький, грубо обработанный деревянный цветок. "Нашел у ручья. Напоминает тебя. Такой же нежный и упрямый, пробивается сквозь камни."
Лиана приняла подарок, сердце сжалось от нежности и горечи. Этот простой знак внимания значил для нее больше, чем все драгоценности ее будуара. "Спасибо, Элиан." Она прижала цветок к груди. "Он прекрасен. Как и твои слова."
Они сели на старую каменную скамью, скрытую от посторонних глаз разросшимся кустом жасмина. На мгновение воцарилась тишина, наполненная стрекотом сверчков и далеким ржанием лошадей с лугов. Мир сузился до них двоих. Но иллюзия была хрупкой.
"Отец снова говорил о моем замужестве," проговорила Лиана, глядя на деревянный цветок в своих руках. "Лорд Брендон. Или его сын. Опять эти бесконечные расчеты выгод, союзов, влияния…" Она с отвращением поморщилась. "Как будто я – монета на его торговом столе."
Элиан сжал кулаки, сухожилия на смуглых руках резко обозначились. "А я? Что я для него? Пыль под копытом его коня?" Горечь прозвучала в его голосе. "Сын коневода. Эльф. Чужеземец в глазах твоих людей. Даже если бы я был принцем, этого было бы мало. Для него я – ошибка природы, стоящая рядом с тобой."
"Не говори так!" Лиана резко повернулась к нему, ее глаза вспыхнули. "Ты для меня – все. Твоя честь, твоя доброта, твой ум… твоя магия…" Она понизила голос до шепота, хотя вокруг никого не было. Магия Элиана была другой – не громоподобной, как у человеческих магов, а тихой, как дыхание леса, как шелест травы, как тепло солнечного луча. Он чувствовал жизнь, мог успокоить испуганного жеребенка, найти чистый родник, заставить виноградную лозу обвить опору. Для ее мира, где магию измеряли разрушительной силой или сложностью иллюзий, это было почти незаметно. Почти бесполезно. "Отец этого не понимает. Он видит только то, что хочет видеть."
"Он видит пропасть, Лиана," возразил Элиан, его взгляд стал отрешенным, устремленным вдаль, за луга, к синеющим лесам его родины. "Пропасть между нашими расами. Между нашими богами." Его пальцы коснулись простого деревянного кулона на груди – стилизованного изображения Древа Предков, символа веры его народа. Люди же поклонялись Семерке Светоносных, чьи золотые статуи украшали величественные храмы в центре столицы. "Для твоего отца и его Совета, культ Предков – это дикарство, пережиток прошлого. Для моих старейшин, ваши Светоносные – чужие и жестокие боги, принесшие на наши земли меч и огонь." Он горько усмехнулся. "И эта пропасть глубже любой пропасти в горах. Ее не перепрыгнуть."