Двенадцать часов. Что делать? – подумала она, блуждая по бесконечным стерильным коридорам Duty Free после прохождения паспортного контроля. Сидеть в зале ожидания? Уставиться в стену? Пить кофе за десять евро, наблюдая, как взлетают самолеты в другие жизни? Идея была невыносимой. Ее нервы, и без того натянутые как струны, не выдержали бы двенадцати часов заключения в стеклянной коробке аэропорта. Нужен был воздух. Другой мир. Хотя бы на несколько часов.
Она достала телефон, который молчал уже неделю, как могила (ни Даша, ни Артем – слово было сдержано). Открыла карты. Анталья. Fraport TAV. И тут ее взгляд упал на синюю извилистую линию побережья и значок неподалеку. В частности, она планирует посетить Нижний Дюденский водопад, природное чудо, расположенное в непосредственной близости от аэропорта. "Природное чудо". Звучало как насмешка после всех ее личных "чудес", превратившихся в прах. Но вода… Мощь воды, падающей в море. В этом был какой-то дикий, притягательный символизм. Смыть? Очиститься? Или просто увидеть нечто большее, чем собственная боль? Решение созрело мгновенно. Она не просто посетит водопад. Она совершит маленькое паломничество. Ритуал прощания.
Но двенадцать часов – это долго. Особенно после ночного перелета. Особенно с чемоданом, полным призраков. Ей нужно место. Не просто кресло. Место, где можно сбросить панцирь, хотя бы на время. Принять душ. Выдохнуть. Для комфортного пребывания во время ожидания пересадки она выбрала гостиницу Отель Lara. Фотографии в сети показывали бассейны, пальмы, вид на море. "Высокий уровень сервиса и удобное расположение" – гласили отзывы. "Удобное расположение" сейчас значило больше, чем "высокий уровень сервиса". Несколько километров от аэропорта. Несколько километров от водопада. Убежище. Временная станция в ее чистилище. Она забронировала номер на сутки через приложение, получив мгновенное подтверждение. Действие было простым, но оно дало странное ощущение контроля. Маленький островок порядка в хаосе отъезда.
Рейс. Самолет взревел двигателями, оторвался от промерзшей земли и унес ее в чернильную толщу ночи. Диана прижалась лбом к холодному иллюминатору. Внизу проплывали редкие островки огней – уснувшие города, деревни. Жизни, в которых люди сейчас спят, ссорятся, любят, мечтают. Обычные жизни. Без разбитых "навечно". Без чемоданов, набитых осколками дружбы. Она закрыла глаза, но вместо тьмы увидела Дашу. Не ту, последнюю, закрытую и чужую, а ту, смеющуюся на крыше, с сияющими глазами и криком "Навсегда!". Боль была острой, физической, как удар ножом под ребро. Она схватилась за подлокотник. Когда это пройдет? – подумала она с отчаянием. Или никогда не пройдет? Просто притупится, как хроническая болезнь? Шум двигателей заглушал мысли, превращая их в хаотичный вихрь образов: закрашенное граффити, раздавленная шоколадка, гудки в трубке, розы у мусорного ведра… "Чернила останутся те же". Ее собственные слова.