– Что случилось на суше – остается на суше! – таков был их новый девиз.
Вообще, собранием старейшин было решено, что какие-либо отношения между сухопутными и водными жителями следует прекратить окончательно и бесповоротно. Связь пока еще работала, но сигнал ухудшался с каждым днем. Теперь для того чтобы услышать сушу, необходимо было задействовать дополнительные источники, которые являлись уже не совсем законными.
Марусе приходилось тяжелее всего. Мысль о том, чтобы уйти из жизни посещала ее каждый день. Вставать по утрам было особенно тяжко. Каждый день был одинаковый. Никакого просвета, никакой надежды. Не имело значения: оставаться дома или идти на работу. Сначала Маруся считала, что дома ей станет лучше и взяла долговременный отпуск, поправить здоровье, но все стало еще хуже. На работе из-за постоянной занятости время летело куда быстрее, дома же не давали покоя соседи. Они почему-то поголовно не работали.
Маруся жила в старом фонде на окраине Луки. Дом был построен еще в эпоху сбора гаваха, наспех и с экономией материала, из-за этого сквозь стены доносились все, что происходило в соседних квартирах. По какой-то злой закономерности, соседи шумели постоянно, но не одновременно. Например, сверху начинались разборки, молодой лукинец недавно обзаведшейся семьей начинал пить. Пили, кстати, все повально.
Пойло продавалась на каждом углу. Бело-красные вывески зазывно мерцали в темноте пыльного города. Они предлагали скидки и разнообразный ассортимент продуктов первой необходимости, на выходе всегда продавался алкоголь. Маленьких лукинцев с детства приучали, что алкоголь это норма жизни. Житель Луки вроде шел за хлебом, но адское пойло сильно манило и не было никакой возможности пройти мимо.
– Подумаешь куплю бутылочку, другую! – думал горожанин.
Правительство делало вид, что заботится о гражданах и ограничило время продажи алкоголя, но ровно с одиннадцати утра оно было снова доступно. Вечернее время в разных районах города было установлено, соразмерно деградации основной части населения.
Примерно с двенадцати часов дня до Маруси доносились пьяные речи соседа сверху, ровно в одиннадцать он шел за бутылкой и к двенадцати уже был готов. Семья: жена и родившийся ребенок немного замедлили его деградацию, но спустя пару лет все началось сначала.