Воронов. Целый. Настоящий. Или, по крайней мере, наиболее собранный из всех.
– Я знал, что ты придёшь, – сказал он. – Ты всегда приходишь, в каждой ветке.
Она подошла ближе. Он не отступил. Впервые никто из них не исчезал.
– Почему нас разделили? – спросила она. – Почему никто из нас не остался собой?
Он покачал головой:
– Потому что в бесконечности нет центра. Только связи. Мы – узлы. Сборки. И чем больше мы знаем, тем меньше остаётся «нас».
Она посмотрела на него – не глазами, а всей собой. И в этом взгляде было: прощение, принятие, и крошечная надежда.
Он исчез, не разрушившись. Алина осталась одна. Но теперь она знала: она – не ошибка. Она – ключ. И путь только начинается.
Она сделала шаг в пустоту, и пол возник под её ногами – как подтверждение выбора. Это было не возвращение, а инициация. Пространство больше не подчинялось старым законам. Оно ждало от неё не подчинения – а участия.
Где-то в глубине снова раздался голос – уже не Воронова, не отца, а её собственной будущей версии:
«Ты готова стать наблюдателем. Или стать причиной. Решай.»
Она улыбнулась. Теперь она знала, что у неё есть выбор.
Её шаги замедлились. Мир вокруг ещё не сложился окончательно, он будто ожидал от неё нового импульса. Перед ней открывался тоннель – не физический, а ментальный, выстроенный из света, пульсаций и спиралей, подобно разложенной ДНК. Он напоминал нейропетлю, из которой вытекали мысли, не принадлежащие ни ей, ни Воронову.
Она остановилась у входа. Воздух здесь был другим – несуществующим, но насыщенным. Как перед грозой, только вместо озона чувствовалась вибрация истины. Та, что жгла, но не разрушала.
Её тень на мгновение отделилась и пошла впереди, будто показывая путь. «Я – совокупность следов», – подумала Алина. «И если так, то, может, мне стоит научиться читать их, как тексты.»