– Помоги ей умыться, Эм, – тихо сказал он. «И… приготовься ко сну. Обеим. Я… я разберусь здесь. – Эмили кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Она взяла Лили за руку. Малышка крепко ухватилась за ее палец. Джеймс остался сидеть на полу у дивана, глядя на темное пятно вина и осколки своего разбитого мира. Над ним висела тишина огромного, внезапно опустевшего дома. Но в этой тишине уже звучала новая, хрупкая мелодия – обещание, данное маленькой девочке, которая была его дочерью не по крови, но теперь – навсегда по выбору. Выбору, сделанному в самое темное время его жизни. Тишина после хлопка входной двери была гулкой, как после взрыва. Воздух в гостиной дома Харперов все еще вибрировал от слов Ванессы, от ее слез, от ее бегства. Джеймс стоял посреди комнаты, сжимая в кулаке ключи от машины, которую он так и не догнал. Его плечи были согнуты под невидимым грузом, лицо – пепельно-серым. Лили, прижавшись к его ноге, всхлипывала тихо, как раненый зверек. Ее маленький мир, состоявший из папиных коленей, маминых духов, Эмилиных сказок и даже колючих насмешек Кейт, рухнул в одно мгновение. Мама ушла. И ушла из-за нее. Это чувство вины, непонятное, но всепоглощающее, уже пустило корни в ее детской душе. Кейт, все еще стоявшая у окна, резко обернулась. Ее лицо, искаженное гневом и болью, было направлено прямо на Лили.
– Вот видишь? – ее голос был хриплым, но звенящим от ненависти. – Видишь, что ты наделала? Мама ушла! Из-за тебя! Ты разрушила все! Ты – чужая! Ты не наша!
– Кейт! Хватит! – Джеймс нашел в себе силы заговорить, его голос прозвучал резко, но в нем слышалась глубокая усталость. – Это не ее вина. Твоя мать… – Он запнулся, не в силах произнести слово предала. – Ванесса сама приняла решение. Лили здесь ни при чем.
– Нет, пап! При чем! – Кейт закричала, тряся головой, светлые волосы хлестали по щекам. – Если бы не она… если бы не этот… этот позор! Мы были нормальной семьей! А теперь… – Она не договорила, сжала кулаки и бросила на Лили такой взгляд, что девочка вжалась в ногу отца сильнее. Эмили медленно поднялась с дивана. Ее темные глаза, обычно такие ясные и спокойные, были огромными и полными слез. Она посмотрела на плачущую Лили, на истеричную Кейт, на отца, который выглядел так, будто его только что вытащили из-под обломков.