Раз такое дело пошел он дальше. Вскоре видит на полянке что-то черное блестит на солнце, он туда. Подошел и видит ружье Василия лежит. Видно, что стреляли из него и не раз, ствол в копоти. Он ружье поднял и слышит снова голос Лешего:
– Уходи, Савелий, на этом всё.
Савелий тут чувствует, как новый страх к горлу подступает, но сдержался и смог спросить:
– Где мой брат?
– Уходи и не зли меня, – ответил Леший с какой-то злобой в голосе.
Тут Савелий почуял на себе взгляд, будь то сверлят ему спину мягким сверлом. Оглянулся и видит меж сосен черную фигуру, в длинном каком-то балахоне до земли. Лица не видно. От этого у парня жуткая паника началась, аж ноги подкашиваются. Но решил он подольше на Лешего посмотреть, рассмотреть лицо его. Хотя сам при этом пошел прочь, бочком, так сказать между деревьев. А через пару секунд на лице у Лешего вспыхнули два огненно-красных глаза. Савелий от этого и вовсе опешил, как ринулся он через кусты и бурелом бежать, только ветер в ушах свистит.
Так и бежал до самого бабкиного дома без остановки. Упал на крыльце запыхавшись. Ни слова сказать не может, лежит задыхается. Ни разу столько не бегал, а там километров десять не меньше. Рассказал потом Аграфене что будь то не по своей воле бежал, а ноги его сами несли.
После всего этого решил Савелий в лес не ходить и с охотой завязать, да и с выпивкой он тоже закончил. Как-то прояснилось у него все в голове. Сильно он остепенился после этого, даже через год женился на своей подружке. Сейчас уж дети у них взрослые.
А к своей бабке Аграфене приезжал постоянно. И сарай ей починил, и изгородь новую справил, а крышу еще в те дни закончил латать.
Жаль Василия они больше не видели. Мать его еще месяц по ночам ревела, но что тут поделаешь…
Такие вот дела у нас в деревне творились.