– Если что-то случится с моей матушкой или ей станет хуже, – продолжал Аладар, его голос стал тихим, но насыщенным угрозой и решимостью, – ты знаешь, что я не кровожадный. Но если дело касается моей матушки – ты будешь наказана смертью. Надеюсь, я ясно выразился?
Я внутренне вздрогнула. Эти слова звучали как приговор, тяжелый, смертельный.
– Да, – быстро кивнула я, – только мне нужна ваша помощь. Ваша матушка меня совсем не слушает. Она хочет, чтобы я потакала всем ее капризам, кормила ее любимыми булочками с шоколадом, носила на балкон, читала ей книги, кормила с ложечки и не делала массаж. Но вы должны понять – это путь в один конец. Именно потакание ее слабости и капризам привело к тому, что сейчас она не может встать с постели, – мои слова прерывались, я постаралась говорить спокойно, – но если так продолжать, она больше никогда не встанет на ноги.
Я помолчала и добавила:
– Понимаете… Даже после того, как ваша матушка поправится, ей придется соблюдать диету. Всю жизнь. Иначе – ухудшение. Оно может произойти в любой момент.
Император внимательно слушал, его лицо оставалось спокойным, но в глазах – скрытая тень.
– Ты знаешь, что делаешь, – произнес он наконец. – Надеюсь, ты не ошибаешься.
Я выдохнула с облегчением, впервые за долгое время ощущая, что хоть чуть-чуть взяла ситуацию под контроль.
“Ох, эти родственники!” – пробормотала я про себя. – “Вместо того, чтобы не поддаваться на уговоры больного и довести лечение до конца, они начинают потакать капризам. А потом удивляются, почему всё становится только хуже. Врач всегда виноват: родственники жалуются, разрешают то, что нельзя, забывают о лекарствах. И когда наступает ухудшение, начинают кричать, виноват доктор!”
Я взглянула на императора, ощущая прилив решимости.
– Могу я идти? – спросила я, опасливо глядя на стражу за дверью.
Аладар кивнул.
– Да.
Я вздохнула с облегчением. Это был настоящий подвиг – пройти через этот разговор. Я уже почти поверила, что меня уволокут в тюрьму или – хуже – на казнь. А тут – всё обошлось!
Пока я собиралась уходить, вдруг услышала громкий требовательный стук в дверь покоев.
– Ваше императорское величество! – голос за дверью прозвучал испуганным.
Я сама вздрогнула, почувствовав тревогу, которая вдруг охватила меня. Я посмотрела на императора – его лицо резко изменилось, в глазах мелькнула тень опасности.