Луплю в ответ.
Но попадаю по подставленной жердине орка. Древко в моих руках вибрирует, собираясь вырваться из захвата, болью отдавая в ладонях. Надеюсь, мой напарник чувствует то же самое. Но я удерживаю оружие.
И сразу же проворачиваю корпус. Копейный тычок мне в грудь лишь по касательной чиркает по деревяшке.
Рядом стоящий Удор одобрительно хмыкает. А Рурк, слишком увлеченный вперед своей жердиной, не успевает увернуться от моего хлесткого удара.
Наша игра выходит на новый уровень. Мы как только не изворачиваемся, пытаясь избежать удара и стараясь успешно нанести свой.
Щеки болят. Сколько же можно так улыбаться? Это уже не улыбка, а кривой застывший оскал на лице.
Такая же красивая морда и у молодого орка.
Взмах, удар…
Мы лупим и лупим друг друга. Болят не только плечи и руки. Болит уже все тело. Я давно взмок. Из меня вышло уже наверно не меньше литра воды с потом.
– Ну, когда уже все? – раздается очередной, участившийся за последнее время, вопрос от новобранцев. – Не могу уже!
– Я тоже! – жалобно кричат с другой стороны.
– Вы не просто ленивые мешки с дерьмом! У вас еще и память отсутствует?! – рявкает Гор. – Вам уже в который раз четко сказано! Тренируйтесь, пока последний из вас не упадет от бессилия! Учитесь преодолевать себя и даже, оставшись без сил, хоть как-то поддерживать, еще сражающихся, товарищей!
Со всех сторон раздаются расстроенные вздохи.
На нас Рурком бросают совсем не товарищеские взгляды. Такими не поддержать хотят, а наоборот.
Но молодой орк не собирается просить о пощаде. Значит, мы еще не закончили. Хотя, я был бы этому очень рад.
Проходит некоторое время, которое для меня слилось в монотонное лупцевание оппонента жердиной и получения от него удара в ответ. Тренирующиеся ребята вокруг нас принимают полулежащее положение.
А мы все продолжаем.
– Долго они еще? – доносится до меня чье-то недовольное бормотание.
– Интересно, кто же упадет из них первым? – слышу с другого стороны.
Оттуда же доносится ответ:
– Плевать! Я сначала за Рурка болел. А теперь неважно кто кого уделает. Лишь бы побыстрее!
А мы все продолжаем. Пусть и дико устали. Движения наши уже вялые. Почти не уклоняемся. Даже удары не такие ощутимые, как в самом начале. Может, конечно, они не ощущаются так как и без этого все нестерпимо болит. Мы уже ни раз заехали друг другу мимо деревянных пластин. Оба прихрамываем.