Мы шли долго – или мне так казалось. Особенно в туфлях на каблуках. Даже пять минут превращаются в вечность, когда ступни болят уже через два шага. Но, услышав оглушительный шум толпы, мы поняли – мы на месте.
Трибуны пестрели сине-белыми шариками, повсюду были баннеры, музыка, крики выпускников, шум, смех. Я невольно улыбнулась – и одновременно почувствовала лёгкую грусть.
– Ну что? Пойдём поздороваемся?
– Да, вон Скарлетт – мы вместе ходили на испанский.
– Девчонки, я вас догоню, – пробормотал Крис и исчез в толпе своих знакомых.
Мы направились к Бриджет, но у меня зазвонил телефон.
– Алло?
– Доченька, я у шатра с выпивкой. Ты не могла бы встретить меня?
– Конечно, мам. Отличное место, стой там, я иду.
Я поприветствовала Скарлетт:
– Покажешь наши места? Я только встречу маму и сразу вернусь.
Мама ждала у стойки с фужерами дешёвого шампанского. Её было невозможно не заметить: высокая, стройная, сдержанно элегантная, она выглядела совсем не на свой возраст. Тёмно-синее платье до колен подчеркивало тонкую талию, а короткий пиджак с изящной брошей на лацкане придавал образу собранности и утончённости. Волосы были аккуратно уложены, макияж – минимальный, но безупречный. У неё была та самая спокойная красота, что не кричит, а просто существует – уверенно и достойно.
Увидев меня, мама расплылась в такой тёплой, искренней улыбке, что я на миг снова почувствовала себя маленькой девочкой, бегущей к ней с рисунком на криво вырванном листе.
– Милая… – тихо сказала она и обняла меня, поцеловав в макушку. Затем, чуть отстранившись, оглядела меня с головы до ног. Её взгляд остановился на изумрудном платье.
– Ты выглядишь… просто невероятно, Вероника. Я так горжусь тобой. И тем, кем ты стала. – Её глаза блестели, и в этот момент мне вдруг очень захотелось, чтобы этот вечер запомнился нам обеим надолго.
– Мам?
– Что, милая?
– А папа? Он приедет?
– Звонила ему. Сказал, что подъедет позже. Мол, у него срочные дела… Наверное, досматривает футбольный матч.
– Ха, точно. Надеюсь, обойдётся без сюрпризов.
Забрав маму, я нашла девочек, и Скарлетт проводила нас до мест на трибуне. Я показала маме сектор для родителей.
Противный писк микрофона заставил всех вздрогнуть. Видимо, кто-то случайно коснулся его. На сцену вышел старый мистер Джефф – и начал свою ободряюще-печальную речь.