В следующую секунду я схватила сумочку и вылетела из клуба пулей. Холодный ветер хлестал лицо, глаза резало от обиды. Рыдать? Нет. Я не собиралась плакать – у меня не было на это права. Я просто бежала, не разбирая дороги, пока силы окончательно не покинули меня. Через пару кварталов я заметила автобусную остановку. Металлическая лавочка казалась спасением – или приговором, я уже не понимала. Я села, прижалась щекой к холодному стеклу и прикрыла глаза. Всё внутри ныло. И всё равно – я уснула почти сразу
Я села, зевая и потирая онемевшие руки. Хоть бы телефон уцелел… О, слава небесам – он был в сумочке. Разряжен, конечно. Я уже не надеялась, что он включится. Отлично. Теперь ещё и без связи.
Пора выбираться отсюда. Роль городского бродяги явно не для меня. Странно даже, что за всю ночь никто не украл мою сумку. В ней осталось немного наличных – как раз хватит на билет на автобус.
Минут сорок я торчала на остановке, дрожа и стуча зубами. Мне было уже всё равно, куда ехать – лишь бы попасть куда-нибудь, где тепло. К счастью, автобус шёл до знакомой остановки.
Полчаса в пути, потом пятнадцать минут виляний по кварталам, и вот я у дверей кампуса. Выдыхаю. Захожу.
В комнате царил настоящий хаос. Одежда, косметика – всё было раскидано повсюду, как после урагана. В углу, возле кровати, валялось красное платье Ноа, и рядом с ним – лифчик. Противно даже думать о том, что тут происходило. На самой кровати, закутавшись в одеяло с головой, лежало тело моей лучшей подруги.
Не раздумывая, я стянула с себя платье, которое уже успело стать тяжёлым и липким от вчерашнего вечера, и направилась в ванную. Ужас. От моей когда-то роскошной причёски остались жалкие клочья, а лицо опухло от холода, как у несчастного щенка, забывшего дорогу домой.
Не в силах смотреть на это, я забралась под горячие струи воды и, наконец, позволила себе разреветься. Хотелось вымыть из себя всё – вчерашнюю боль, обиду, разочарование. Хоть на минуту почувствовать, что всё снова под контролем.
Я плакала тихо. Сдержанно. Не хотела, чтобы кто-то услышал, не хотела ни сочувствия, ни расспросов. Просто хотела остаться одна.
Когда слёзы иссякли, я вымыла голову, потом всё тело, будто оттирая воспоминания. Затем насухо вытерлась и надела свою любимую жёлтую пижаму: короткие шортики и майку с мишками Тедди. Никогда мягкая ткань не казалась мне такой утешающей. Я плюхнулась в кровать и моментально провалилась в сон.