Ночь была тёмной и холодной. На улицах гулял ветер, достаточно сильный, чтобы, запутываясь в листьях деревьев, создавать удивительную композицию тысяч сплетённых крон. Конечно, никаких деревьев здесь не было. И всё, что ему оставалось, это уныло завывать, блуждая в нескончаемом лабиринте бетонных островков. А ещё ночь была страшной, и это не могло не радовать, пускай страх принято считать не самой приятной эмоцией, но всё же это лучше, чем, например, вовсе ничего не чувствовать.
Она вжалась в стену настолько, что та, казалось, вот-вот пойдёт трещинами. Сердце бешено колотилось, в висках стучало так, словно кто-то безустанно бил в барабаны прямо над головой, а непослушные пряди густых чёрных волос то и дело падали на лицо, закрывая обзор. Всё, что она могла разглядеть перед собой, это пару безумных, сверкающих в темноте глаз. Отчаяние охватывало её, накатываясь постепенно, волнами одна за другой, с каждым разом всё больше угнетая и без того угасающее сознание, всякая воля к сопротивлению которого уже давно была сломлена, и когда не осталось ничего, только страх и смирение, откуда-то из темноты послышался голос.
– Доброй ночи. – Сделав пару шагов вперёд, Дэвид полностью скрыл себя от света фонаря, надёжно укутавшись ночным мраком.
Картина вырисовывалась удручающая. В узком, плохо освещённом переулке были чётко различимы только две человеческие фигуры. Одна, поменьше, в полусидячей позе прижалась к монолитной стене дома, другая, побольше, нависла над ней, словно Дамоклов меч, и быстрыми движениями обшаривала какой-то предмет, отдалённо напоминавший то ли сумку, то ли пакет.
Услышав Дэвида, фигура побольше резко повернулась в его сторону.
– Тебе чего? – Спросил мужчина грубым, хрипловатым басом.
– Хороший вопрос. – Спрятав руки в карманы расстёгнутого пиджака, он безразлично пожал плечами. – Возможно, я просто бдительный гражданин, знаете, из тех, кто постоянно суёт нос в чужие дела. Возможно, несчастный человек, которого крик этой девушки так подло вытянул из состояния единения со вселенной. Ну или же я попросту случайный прохожий с обострённым чувством справедливости. В конечном итоге, сейчас это уже не имеет значения, не так ли? – Закончив, он сделал ещё пару шагов навстречу к мужчине, они стояли почти вплотную, в нос ударил стойкий запах алкоголя и дешёвого табака, но лица разглядеть так и не удалось. Зато Дэвид отметил, что в правой руке у него находился небольшой металлический предмет, уж больно подозрительно напоминающий нож. А ещё, даже в темноте, он узнал его взгляд, сверкающая пара глаз, что хаотично блуждала вокруг, выцепляя куски окружающей реальности. Психиатрическая лечебница делила общую прибольничную территорию с центром реабилитации для наркозависимых. Иногда они встречали этих людей на прогулке, истощённые, худые, гниющие тела, все такие разные, но такие похожие. Дэвид не запомнил никого из них. Только этот взгляд почему-то плотно засел в его памяти.