Мы идем через коридор печально известного «Единственного» особняка. Вживую он выглядит значительно менее гламурно, чем по телевизору. Я слышу звуки начинающейся вечеринки. Мы проходим мимо еще одной комнаты для интервью.
Я опрокидываю свой стакан – на этот раз бурбон, рыдайте, южные красавицы, – и направляюсь к бару за добавкой. Я чувствую, что Шарлотта, добравшаяся таки до особняка, внимательно за мной следит. Она наклоняется к одному из ассистентов и спрашивает, сколько я уже выпила за этот час. Это только мой второй стакан, если считать от часа к часу.
Вижу, как открывается дверь еще одной комнаты для интервью. Оттуда выходит мужчина – наверное, еще один из продюсеров. А потом я его рассматриваю. Темноволосый, загорелый; рукава его рубашки закатаны и обнажают мускулистые руки; его тело напряжено, как пружина на взводе.
Он замечает меня.
Я роняю стакан, он прокатывается по барной стойке, падает на плитку пола и разбивается.
Пять дней назад
Я прилетела в пятницу рано утром, на ночном рейсе из Чарлстона через Даллас. На такси приехала к дому Сары в Санта-Монике, пляжному и современному, почти что на бульваре Сансет. Джош был на работе – из-за которой они вдвоем и оказались в Калифорнии, – а Сара сидела дома с ребенком и готовилась к экзамену на адвокатскую деятельность.
– Не хочешь попробовать немного поспать? – предложила она после моего приезда, и я согласилась. Спалось мне неспокойно, как бывает, когда тело знает, что сейчас не время для сна. К двум часам дня я уже проснулась и успела принять душ.
– Не хочешь, случайно, пойти перекусить? – с надеждой спросила я. Сара оторвалась от книг и файлов, занимавших весь ее залитый солнцем стол, и взглянула на меня усталыми глазами.
– Не могу, – ответила она. – У меня онлайн-кружок в три часа.
– Как ты себя чувствуешь? – Я зашла в комнату, тихонько, чтобы не разбудить малышку Эстер.
– Чувствую, – отрезала она. Сара по натуре своей очень прагматична. Мы с ней подружились в колледже, когда она заметила, как легко мне дается английский.
– Символизм, – мудро сказала она тогда, – это фигня полнейшая. Больше половины этих ребят писали свои книги либо пьяными, либо накурившись опиума или чего покрепче. Наверняка галлюцинации на стенах видели. Я не собираюсь в этом копаться.
Мне понравился ее подход, а еще то, что она не спешила никого осуждать. Мы подружились так же, как смертельно уставший человек падает в постель – со счастливым вздохом: