Олег о чем-то думал, потом издавал звук с вопросительной интонацией: м-м? Я отрицательно мотала головой: ме-а. Мог вдруг сказать: “Да”, – и я подтверждала: “Вообще-то да”. И мы понимали, о чем речь. В этом дельфиньем мире Олег стал мне ближе и даже понятнее.
У него появились планы, но я о них узнала позднее. Однажды раздался телефонный звонок, и Олег предложил ставить на телевидении “Бесприданницу”. Я испугалась и обрадовалась. Хотя не очень-то видела себя Ларисой Огудаловой, мне казалось, что это женщина яркая, цыганистая, но я доверяла режиссеру: раз он так считает. Только сам Олег еще не решил, кто ему интересней – Карандышев или Паратов. Мы читали пьесу, разбирали. А потом оказалось, что есть уже готовый телефильм с Дорониной, который она якобы сама запретила показывать. Но едва мы начали репетировать, картину решили показать. И нас закрыли.
А потом случилось чудо. Олег и Лиза получили квартиру. До этого жили в маленькой хрущевке, где обе мамы и Лиза все время спотыкались о ноги Олега, спавшего на раскладушке. И вот меня пригласили на новоселье. Они оба были такие счастливые, что походили на небожителей – ходили как будто над полом. Оба в джинсах, босиком, в каких-то белых размахайках. А главное, что мне запомнилось – это как они касались предметов, мебели, стен. Ощущение, что я попала в страну эльфов, у которых очень лучистые глаза. Потом меня привели в холл с целой стеной книг. Олег что-то нажал или просто открыл, как в старинных замках, дверь, вернее часть стеллажа вместе с книгами и зеркалом и торжественно провозгласил:
– Мой кабинет.
Я знала, что это его мечта – иметь кабинет. Я вошла. Там опять были книги, фотографии, диван и письменный стол. Он усадил меня и включил магнитофон. И я услышала готовый, с музыкой, лермонтовский вечер, который должен был состояться в зале Чайковского. Как он читал! А потом Олег сказал, что после этого вечера, МЫ будем делать “Маскарад”. Он – Арбенин, я – Нина. И что вообще я теперь актриса на все его будущие планы. Мой любимый актер сказал, что я – его актриса!
А потом ЕГО не стало. Я не пошла прощаться с ним в Малый театр, не смогла. Он остался для меня живым. А когда уходила после того славного вечера с пирогами, Лиза вдруг сказала:
– Ира, если ты не против, я хочу подарить тебе одну вещь.