Харада молчал, рассматривая его в ответ. Хмурые брови, поникшая голова. «Я разбираюсь в людях…» Скажи это другой ребенок, и Харада бы захохотал и посоветовал хоть первых усов дождаться. Но тут язык не повернулся. Представилось, как вот этим самым бирюзовым взглядом он следит из кустов или толпы за бывшими Харадиными товарищами по службе. Оценивает. Нет, не ребенок, чудовище! Жуть. Вроде бы муж той самой Орфо, легендарный гирийский король-врач Эвер I, был как раз не человеком, а странной и тоже очень проницательной тварью из мира богов. Только тварей вдобавок к Желтой сейчас и не хватало.
– Мне не нужно много людей, – опять заговорил Мэзеки. Сунул руки за пояс, качнулся с носков на пятки. – Двое-трое, если по пути встретится еще кто-то сильный и готовый. И, разумеется, господин не останется в долгу. За спасение…
– Правильно ли я понимаю… – оборвал Харада быстро и, как он сам услышал, нервно, – что ты хочешь их вывезти из… города, получается? И все-таки помочь им покинуть страну?
Глаза Мэзеки расширились, рот опять дрогнул в улыбке – недоброй, обнажающей клыки. Он, щурясь и качаясь, плавно мотнул головой. «Мало». Усилившийся ветер зашелестел и травой, и его волосами, и волосами Харады, хлестко кинув их на лицо.
– Ты хочешь убить Желтую Тварь. – Харада понял, что лучше произнесет это сам. – Убить или хотя бы свергнуть! Чтобы твой господин или кто-то из его детей занял трон!
– Да, – просто отозвался Мэзеки. Поднял руку, медленно убрал за ухо прядь. – Да, только так мы все будем в безопасности и страна перестанет катиться на дно. Может, тогда-то боги вспомнят о своих обязательствах и не дадут больше никакой крови пролиться.
Обязательства. Боги. Харада вспомнил пьяную болтовню с кадоку. Мальчишка нес что-то в том же духе, еще наглее. Все в мире уже поняли: у богов Святой горы нет перед людьми обязательств. Есть легкое любопытство, выливающееся в редких схождениях с заснеженного пика, и не во плоти, а в форме либо знамений, либо Правил. Беречь, жалеть, ободрять? Это давно не к богам, да и тысячи лет назад было редкостью.
– Юшидзу Ямадзаки совершил зверство, – упрямо продолжил Мэзеки. – Против семьи, народа… Если бы ему предстояло короноваться, тиара раздавила бы ему голову, как всем убийцам и предателям, кто пытался занять троны. Но он уже коронован. – Кажется, Харада услышал, как скрипнули у мальчишки зубы. – И продолжит делать что захочет. И не пять лет, оставшиеся от срока наместничества, а все двадцать – потому что, когда наместник берега вынужден занять трон Центра, действует, как ты, наверное, знаешь, Правило Обнуления. И боюсь, – опять он вскинулся, – времени немного. Юшидзу может убить нашу семью когда угодно. Его решения очень порывисты.