Проснулся от всеобщей побудки, когда происходила пересменка. Быстро пролетело время, отведённое на гигиенические процедуры и завтрак, после чего мы приступили к утренней уборке. Лично я драил палубу шваброй, но не так, как надобно, за что получил от унтера чувствительную зуботычину. Простимулированный таким внушением, я исправился и стал намывать деревянный настил как следует.
Затем заступил на смену, где, выполняя команды начальств, гардемарины продолжили совершать над парусами различные надругательства. С каждым днём я всё шустрее управлялся с поручениями, да и в ночную смену довольно сносно ориентировался в частях «бегущего» такелажа. Макарыч докладывал мичману, а тот лейтенанту, что гардемарин Михайлов зело борзо проявляет усердие при выполнении своих обязанностей по судовому расписанию, показывая при этом хорошее умение.
Когда моя смена окончилась, я решил заняться тренировкой мышц: совершил несколько подходов отжиманий, бега на месте, качания пресса, а на камбузе у повара выпросил нож и разделочную доску. Тот, колдуя над обедом со своими помощниками, поинтересовался:
– Зачем тебе нож? Зарезать кого удумал?
– Делать мне больше нечего, как в Сибирь на каторгу попадать. Могу здесь тренировку устроить и сдать инвентарь.
– А ну, покажь, что у тебя за тренировка.
Я закрепил доску, подержал в руках мощный кухонный нож, прикидывая его балансировку, размахнулся и вогнал оружие в доску.
– Однако, малец! А ещё сможешь?
– Руки отвыкли, надо бы потренироваться, а потом по-разному смогу метать.
Вот так и повелось, что перед сном я разминался полчаса на артиллерийской палубе, а на кухне метал нож, а потом точил его. Посмотрев, как я это сделал, кок поручил мне наточить топор и все ножи, имеющиеся на камбузе. Несколько гардемаринов приходили и смотрели на мои потуги. Так прошла последняя неделя нашего месячного учебного похода на Ладожское озеро. За время похода мы побывали на Валааме и заходили в порт крепости Шлиссельбург (Орешек), учась маневрировать в портовых акваториях. С Буровичем я до конца плавания не пересекался, а ему подниматься на реи больше не поручали.
После посещения Орешка судно вернулось в Петербург, а мы в свои казармы. В кабинете директора училища, капитана второго ранга Нагаева, проходил доклад о походе гардемаринского курса первого года обучения. Докладывали капитан учебного корабля и наставники рот. Естественно, было доложено о произошедшем инциденте.