– Не стоит трогать колокольчик, он старинный, – донесся до моих ушей спокойный, но жутко властный голос.
Я, намеренно наигранно, отдернула палец, затаила дыхание и обернулась. По моим губам медленно поползла улыбка:
– Здра-а-асте, Маргарита Павловна! – протянула я. «Быстрее включай дурочку», – мелькнуло в моей голове.
– Привет, привет девчонки,– улыбнулась Маргарита Павловна своей поддельной улыбкой. – Давайте раздевайтесь и проходите, – сделав пригласительный жест рукой, она развернулась и ушла, видимо в сторону гостиной.
Маргарита Павловна, была из женщин аристократической породы. Хотя аристократкой не являлась. Но ее манеры были тщательно отточены годами тренировок. Такие женщины обычно сидят с прямой спиной, с книгой в одной руке и чашечкой травяного чая в другой. Когда нужно перевернуть страницу, они не глядя, плавно ставят чашку на маленькое блюдечко, которое в свою очередь стоит на красивом журнальном столике по правую руку. Их брови строгими дугами всегда приподняты вверх, лицо зачастую узкое, с тонкими чертами. У Маргариты Павловны были карие глаза, средней длины черные волосы, тонкие губы. Возраст около пятидесяти лет. Фигура уже не была идеальна и стройна, но все это блекло при взгляде на её лицо. На это лицо можно было смотреть бесконечно – на нём застыла маска покоя и непоколебимой сдержанности. Больше всего это спокойствие поражает, когда знаешь, что у неё семеро детей. Так что да, она усердно тренировалась.
Я всегда ощущала некую связь с Маргаритой Павловной, которую невозможно объяснить. Как я уже говорила, мне достаточно было посмотреть в её глаза – зеркало души. В них, помимо мощной силы и энергии, постоянного, на протяжении многих лет, самоконтроля и дрессировки сознания – я видела неизвестные мне обширные знания. Не научные, а те неизведанные и таинственные, о которых можно лишь догадываться. Что-то меня всегда настораживало и заставляло сторониться её, и ещё лучше избегать всяческих длительных контактов. Проще говоря, заканчивать беседу на вежливом «здравствуйте».
С дороги, первым делом мы выпили чаю. За это время никто из ребят даже не вышел на кухню. Меня это удивило, ведь их семья заядлые чаёвники и любители «потусить» с гостем. Парни, сколько я их знала, всегда приходили по очереди на кухню – наполнить опустевшие чашки, взять что-нибудь «похрустеть» и только набив карманы съестным – возвращались в свои комнаты, к своим компам. Так что после легкого перекуса мы с Милой пошли смотреть дом.