(и Церковь в процитированном фрагменте названа в оригинале catolique), а слова «соборность»
в хомяковском смысле ни на одном языке, кроме русского нет.
Недоумение вызывает и данное Б. Гройсом «определение»: «Соборность есть особое дорефлексивное состояние жизни тех, кто участвовал в первых христианских соборах и формулировал первые догматы христианской веры» (?!). Возможно, Б. Гройс именно так понял идеи А.С. Хомякова, однако сам Хомяков не ограничивал соборность временами первых соборов и уж тем более, не сводил ее к «дорефлексивности». «Церковь имеет то удивительное свойство, что она всегда рациональнее человеческого рационализма», – пишет он>3.
Выражение «принцип соборности» стало уже очень привычным. По Интернету (см. напр. сайт http://www.traktat.ru/) в помощь студентам даже гуляет реферат «А.С. Хомяков: концепция живого знания и принцип соборности», однако в нем слово «принцип», кроме названия, нигде дальше по тексту вообще не употребляется. Еще одним примером может служить статья В. М. Бобровника и Д. Н. Меркулова «Соборность как принцип», опубликованная 7 июля 2004 года на сайте http://www.rustrana.ru/. С некоторой натяжкой можно признать, что в ней, действительно, указывается на соборность как на некоторый принцип социальной жизни, однако настоящего осмысления этого принципа не происходит. Соборность связывается с собиранием Соборов и с общинным менталитетом русского народа. Соборность рассматривается авторами как, во-первых, «стремление русских крестьян к совместному труду и взаимопомощи», а во-вторых, как «особая религиозная черта в русских людях». О принципе соборности при этом вообще речи не идет. И главная мысль статьи – в том, что «высшей формой человеческого объединения на нашей земле всегда был Собор. Ему соответствует такое русское национальное качество как соборность» (курсив по-прежнему наш – А.А.).
Таким образом, приходится констатировать, что принцип соборности – это тема, к которой по-настоящему философская мысль еще не приступала. Однако при этом понятие «соборность» все-таки имеет уже достаточно серьезную разработку в отечественной философской мысли. Эту разработку тоже нельзя считать удовлетворительной, непростительные огрубения смысла этого понятия встречаются не только в журналистской речи (что вполне естественно, к сожалению), но и в работах высокообразованных авторов. Несколько примеров подобного употребления слова «соборность» с достаточно негативной оценкой его смысла приводит Арсений Владимирович Гулыга в предисловии к сборнику «Русская идея»