Я замер. Смотреть на кусты было невозможно, когда передо мной стояла она – с веснушками на румяных щеках, губами, испачканными землёй, и глазами, которые сияли так, будто не календарная весна, а она сама растопила последний снег.
Льняной комбинезон подчёркивал талию, а фартук слишком откровенно облегал бёдра. Чёрт, как тут сосредоточиться?
– Показывай, – резко сказал я, намеренно переводя взгляд на саженцы.
– Вы так нахмурились, что я испугалась – вдруг не тот сорт? – она прищурилась, и в уголках губ заплясали ямочки.
Как она умудряется всегда улыбаться?
Её взгляд, словно рентгеновский луч, выискивал трещины в моей броне. «Ну же, скажи, что ты снова недоволен!» – кричал её игривый прищур, а я едва сдерживал усмешку. Пусть себе забавляется. И хоть это бесило – я не мог не восхититься её наглостью. Мало кто осмеливался так на меня смотреть. И ещё меньше тех, кому я позволял это делать.
– На этот раз всё нормально, – бросил я, присаживаясь рядом и сжимая ком земли в пальцах. – Крепкие.
– Как и положено, – она продемонстрировала ямочки на щеках. – Только вот… вы слишком напряжены, а растения это чувствуют.
– Это они ещё не видели, на что я способен в гневе.
Пальцы на колене сжались так, что побелели костяшки.
Меня бесило. Меня тянуло к ней.
Чёрт возьми, это было недопустимо.
Особенно сейчас, когда до открытия сезона – пара недель, конкуренты уже выставили клыки, а сотни людей зависели от моих решений.
Я не имел права на слабость.
Но, похоже, разум и особенно тело на это плевали.
Я резко поднялся.
– София, – бросил я через плечо, уже направляясь к офису. – В мой кабинет.
Раз уж она упорно играет со мной в кошки-мышки – пора показать, кто из нас кошка.
И кто первым сломается и признает правду.
Соня
Никита стоял у входа в свою стеклянную «берлогу», как я про себя называла его кабинет – просторный, но какой-то колючий. Он не улыбался. Никогда, кажется, не улыбался. И он сам был похож на медведя: огромный, угрюмый, с янтарными глазами.
– Садись, – бросил он, пропуская меня в кабинет.
Внутри будто пружина сжалась. Опять что-то не так. Опять я виновата. Никита с первой минуты смотрел на меня так, будто я лично наступила ему на больную мозоль.
До открытия сезона оставались считанные дни, мы все валились с ног, а он постоянно отвлекал.
Я опустилась на кожаный диван, стараясь не думать о его взгляде. За окном цвели первоцветы, пчёлы кружились в солнечных лучах. Такой контраст с этой ледяной комнатой.