Жгучая обида обжигает внутри настолько сильно, что хочется разрыдаться. Торжествующий взгляд Глеба до сих пор стоит перед глазами, когда я согласилась продолжить весь этот фарс. Хочется хорошенько его проучить, но чувство безысходности связало меня по рукам и ногам.
Расчёсываю волосы, провожу блеском по губам и тяжело вздыхаю. Сегодня я должна быть безупречной. Сегодня я должна сыграть свою роль до конца, чтобы не дать Глебу ни единого шанса больше меня шантажировать.
Делаю глубокий вдох и выхожу из общежития, стараясь унять дрожь в руках. Глеб, облокотившись на капот своего дорогого автомобиля, ждёт. Заметив меня, расплывается в довольной улыбке. Она меня раздражает.
– Выглядишь неплохо, – бросает он, распахивая передо мной дверь машины. Я молча сажусь, стараясь не смотреть в его сторону.
"Выглядишь неплохо ", – передразниваю его про себя с колкой насмешкой. Наверное, вместо этого невинного красного сарафана в белый цветочек нужно было надеть вызывающее красное мини-платье, чтобы удостоиться от самого Глеба Самойлова хотя бы "хорошо".
Размещаю на коленях коробку с тортом, пристёгиваю ремень безопасности и отворачиваюсь к окну, не желая с ним разговаривать.
– Так, Мия, слушай внимательно, – начинает Глеб, как только садится в машину. – Бабушку зовут Лидия Николаевна. Она владеет цветочной компанией «Все цветы мира». У меня есть двоюродный брат по маме, Юра, он чуть младше меня. С ним держи ухо востро. Много не болтай. Делай вид, что стесняешься. Играй скромную невесту….
– Не дыши слишком громко. Улыбайся только по команде, – закатываю глаза и поворачиваюсь к Глебу. – Всего этого мне даже играть не придётся.
– Точно, – усмехается он, окидывая меня взглядом. – А это что? – указывает на коробку.
– Торт.
– Зачем?
– С пустыми руками в гости не ходят. Это не прилично, Глебушка! – специально назвала его так, зная, что ему не нравится, когда его так называют.
– Знаю я, – поджимает он губы. – Мне просто не до этого было.
– А до чего тебе было? – смеюсь. – Очередную пассию охмурял?
– Ещё вопросы будут? – сжимает руки на руле так, что костяшки белеют.
– Да, – победно произношу я. Глеб бросает на меня злобный взгляд. – А Станислав Валерьевич, отец Юры?