Под свинцовыми тучами тяжёлого неба: ржавый остов брошенного комбайна «Нива», смятение грачей в тополиной лесополосе,
водонапорная башня, гремящая листами железа,
жёлтые колосья Triticum на истощённой почве в угоду человеческому меркантилизму.
Село, как с картины Поленова «Русская деревня», только отреставрированное временем: без назойливых коммунистических плакатов,
с домами, оббитыми сайдингом, и пластиковыми окнами, смотрящими вдаль.
В родной пейзаж не вписывается Toyota Corona старая для владельца, находящегося на передовой, новая для деревни девятнадцатого века, вкраплением эпох отражающейся в озере вместе с глубоким небом.
Небом Андрея Болконского, лежавшего на сырой земле, мысленно воспарившего над бренностью мира, над бесконечной озадаченностью иллюзиями.
Ведь он служил России!
Нёс неугасаемый жар сердца к Родине, пылающей и многоликой, земной и небесной,
среди скошенных трав, облитых слезами росы, среди позолоты куполов,
в несжатой полоске овса, поющего под ветром, в проповеди леса, вцепившегося корнями деревьев и питающегося её плодотворными соками.
Нет, слишком явственно и открыто для многих.
Плачущая крестьянка вытерла глаза платком, горе изливалось изнутри, уносилось в полевую даль и забивалось под комья борозды, чтобы весной стать ростками насущного хлеба.
Пушечный выстрел огласил тишину, вобравшую в себя молитву.
Как смеешь ты, враг, ступать на святую землю?
От шрапнели хрустнула ветка рябины – будущая цветаевская ветка, Маринина.
Обожгло.
Облака закрыли священную суть неба от взгляда.
Наследники земли павших в боях за свободу несколько раз изменят название страны, сменят политический строй,
Но сердца людей, видевших глубокое небо, останутся неизменными.
Красная вакханалия рябинового цвета захлестнёт землю павших.
Поломается ветка судеб человеческих.
Вырастет новая.
Небо Андрея Болконского пристально смотрит с высоты на воина, сидящего в окопе, по которому льют свинцом и плюют «Градом».
Раздаются хлопки и комья земли летят в воздухе в шальном танце.
Стреляют ежесекундно в ложных просторах чужбины.
Взор воина выхватывает цветущий одуванчик с нежными тычинками, который глотает выглянувшее солнце.
Прежними им не быть: ни воину, ни одуванчику.