Доходит до того, что на каждом Салоне они первые приветствуют входящего, живо интересуются его новинками, но вполне традиционно это так и заканчивается пустыми разговорами.
Так, например, в очередной раз вступая в диалог с подчёркнуто любезным Вальдемаром.
Я уж было решил, что мою вещь купят, но тут подошла пожилая дама с большой сумкой, и его внимание полностью переключилось на неё.
В результате он оказался счастливым обладателем разнообразного фарфора и заполнил им все свободные места в своей витринке.
Прогулявшись по Салону и продав свою вещь в другом месте, на обратном пути я услышал страшный грохот. Оказалось, что Вальдемар, обуреваемый жаждой наживы, «немного» перегрузил стеклянные полочки своей витрины. А верхний ярус резко дал трещину, погребая под собой все ниже расположенные этажи.
Ущерб был масштабным и тотальным.
Более горестного выражения лица, чем у Вальдемара, я давно ни у кого не видел.
Погибла почти вся коллекция его галереи, примерно на 50000 долларов.
Мы с Игорем и Гьядеминосом были на вечеринке после показа Алёны Ахмадуллиной на Неделе Моды в Париже.
Мы с Гьядеминосом сидели на диванчике и рассматривали лепку на потолке. Он объяснял мне, где сложная работа, а где – нет.
К нам подошли две питерские девушки и спросили, знаем ли мы Олега Гитаркина. Я сказала, что знаю. Сейчас, в 2024 году он дико популярен в Америке.
Мы хотели поехать в другой клуб на Елисейские Поля. Там была вечеринка, посвящённая Дню рождения Декстера. Петербурженки сели с нами в такси, но за себя не заплатили. Мы подошли к клубу, сказали пароль и прошли. На вечеринке все были в белом. А год назад – в золотом. Со всех сторон нам протягивали руки с бокалами наши друзья. Петербурженки испарились, и вместо них появились знакомые люди – радостные и приятные в общении.
Там была принцесса Татьяна Романова, Тимофей, Кристина, Танюша и т. д. Рома купил бутылку водки за 200 евро, и мы накидались котельчиками.
Мой папа Иван был весёлый и жизнерадостный человек. С 1959 по 1963 год был депутатом Краевого Совета. Работал водителем и был уважаемым человеком в селе. Но больше всего его любили дети. С утра у нашего дома собирались мальчишки от шести лет и старше, ждали, когда дядя Ваня их прокатит.
Ко мне же папа относился с юмором. Однажды, вернувшись из города, он сказал: