Я попал на ярмарку, посвящённую освобождению Италии от фашизма.
Окончив работу, мы с моими коллегами вышли на центральную площадь и вонзились в ярмарку, как нож в сыр. После того, как мы увидели в продаже пояс верности ХIV века, мы уткнулись в продавца сыра. У него на прилавке лежали огромные шайбы разных сортов сыра. Мои коллеги заинтересовались продажей сыра и остановились на дегустацию. Пожилой итальянский сыродел с удовольствием отрезал кусочки сыра и раздавал окружающим его людям. Под раздачу попал и я. Равнодушно приняв от него ломтик сыра, я развернулся и пошёл в сторону отеля, рассуждая о том, что сыр для меня ничего не значит, и я абсолютно не понимаю, в чём его прелесть. Но пройдя буквально 10 метров и разжевав этот ломтик, я почувствовал невероятное послевкусие. Сыр растёкся по моему пищеводу и отдал всего себя. Это было великолепное сочетание молока, перца, итальянских трав, страсти, любви и обожания. Это был именно тот раз, когда я раскусил его.
Да здравствуйте сыр!!! Я его понял, полюбил, признал. Он развернул меня на 180 градусов. Я как зомби пошёл к сыроделу, купил у него пол шайбы сыра. Опять отошёл на 10 метров и задумался, что надо было брать всё. Вернулся. Но второй половины уже не было. Видимо, не один я влюбился в этот сыр.
В Москву я вернулся с чемоданом сыра.
Да здравствует сыр!
Это было романтическое время их молодости. Тогда они жили втроём в Москве в однокомнатной квартире. Ребята были музыканты, но на хлеб им приходилось зарабатывать не музыкой, а другими способами. Рома и Озик ходили на работу, а Жэ Сэ выгуливал английского бульдога и ждал парней с работы.
Однажды вечером Озик решил разогреть суп. На кухне была движуха, все были пьяненькие, стебались друг над другом. Было весело.
В один момент Озик стоял с открытой кастрюлей тёплого супа в руках посередине кухни. Напротив него сидел Жэ Сэ и не выдержав троллинга от Озика, швырнул ему в лицо кухонную тряпку. Отскочив от лица, тряпка упала прямо в кастрюлю с супом. Голодный Озик в миг расстроился, но недолго думая, сделал шаг в сторону Жэ Сэ и одел кастрюлю с супом и с тряпкой ему на голову. Через 2 секунды Озик поднял кастрюлю, на голове лежала тряпка, пропитанная супом, на ушах висели макароны, кое-где виднелась морковка и картоха, а жидкость растеклась по всему телу.