Коснувшись повязки на скуле, я почувствовал острую боль и тут же убрал руку. Уже собираясь отходить от зеркала, я перевел взгляд на магнитную доску и увидел там больничный лист.
«Макс Ройер, сорок два года, девяносто два килограмма, четвертая положительная группа крови…» – прочитал я про себя, после чего вновь посмотрел в зеркало. Человек, что был в нем сейчас, точно не тянул на сорок два года. На вид ему были все пятьдесят, а то и больше.
Глядя на свое отражение, я начал было вспоминать события последних дней, но тут в коридоре послышались шаги, а затем дверь в палату открылась. Внутрь зашла молодая и невысокая медсестра, которая сразу увидела меня и проговорила недовольным тоном:
– Вы почему не в кровати?! Вам нельзя сейчас вставать!
– Я просто… – начал было я, почувствовав легкую боль в щеках и скуле, а девушка тут же перебила меня.
– Ложитесь!
Я понял, что перечить бессмысленно, и медленно проковылял обратно к больничной койке. Пока я шел, из коридора донеслись голоса двух других медсестер.
– Готовь две палаты. К нам везут еще пятерых… – быстро выпалила одна.
– Да что там за авария такая… – проговорила вторая взволнованным голосом.
Девушки прошли дальше, и больше их слов я не слышал. Подойдя к кровати, я сел на нее, а медсестра, что все это время стояла рядом, помогла мне лечь.
– К вам пришли из полиции, хотят поговорить, – сказала она уже спокойнее. – Вы как, можете говорить?
– Да, – коротко ответил я, чувствуя, как в груди все больше и больше разгорается чувство тревоги, возвращающееся вместе с воспоминаниями.
– Точно? Просто мы дали вам успокоительное и вам бы лучше поспать… – сказала медсестра, но я перебил ее.
– Все нормально… – улегшись на подушку, я посмотрел на потолочные лампы, которые уже не казались такими яркими, но все еще доставляли дискомфорт. – Можно только свет убавить как-то?
– Да, конечно! – быстро ответила медсестра, после чего дошла до столика и включила там светильник, который озарил помещение теплым светом.
Вернувшись к двери, она погасила основные лампы в палате, а затем обратилась к кому-то, стоящему в коридоре:
– Проходите.
– Спасибо, – донесся до меня хрипловатый голос, после чего медсестра вышла, а в палату зашел мужчина, которому на вид было лет пятьдесят пять, одетый в темно-коричневую клетчатую рубашку, с закатанными до локтей рукавами, синие джинсы и темные кожаные ботинки на высокой подошве. Он был немного ниже меня, примерно 180 сантиметров роста, крепкого телосложения, но при этом со слегка выпирающим животом. У мужчины были темно-седые волосы, такая же щетина и словно вырезанное из камня лицо – четко выделенные скулы, широкий подбородок и челюсть. Он напоминал мне старого охранника или телохранителя, но это ощущение тут же пропало, стоило мне только взглянуть в его мутно-синие глаза. Такие глаза и такой взгляд могли принадлежать только человеку, который в жизни повидал нечто, что другие видят лишь в своих самых страшных кошмарах. И сейчас эти глаза внимательно изучали меня.