На газоне рядом с пустым фонтаном приземистый бровастый дворник убирал опавшую листву веерными граблями. Остановившись, он проводил Веру хмурым взглядом:
– Еще одна на те же грабли? – Пронин вздохнул и продолжил уборку. – Вот и лето прошло, словно и не бывало.
Всплакнули дверные колокольчики.
– Мне пришло сообщение. – Бородатый русый Чекалин смущенно кашлянул и улыбнулся щенячьими глазами.
– Номер заказа.
Чекалин вынул из кармана мятый клочок бумаги и, запинаясь, прочитал вслух.
Из подсобки Нина волоком вытащила и положила перед прилавком прямоугольную коробку, похожую на груз двести:
– Будете проверять?
Глядя на коробку, Чекалин нерешительно улыбнулся.
– А то ведь мало ли что. – Нина протянула канцелярский нож.
Вздрогнув, Чекалин отдернулся и, нагнувшись, стал пальцами разрывать скотч. Он вскрыл коробку и, выпрямившись, замер. Посветлевшая улыбка в рыжеватой бородке вытянула и заострила треугольник лица.
– Ну что? – Упершись руками в прилавок, перегнулась и заглянула через него Самсонова. – Все… (Самсонова запнулась) нормально… – оторопев, глухим голосом договорила она
В коробке лежала яркая большеглазая блондинка с лицом ребенка и телом женщины в белом кружевном платье, полосатых гольфинах и черных лакированных туфельках.
– Нормально. – Чекалин поспешно закрыл коробку. – Нормально, – обхватил ее руками. – Нормально… – и с колокольчиковым перезвоном убрался из магазина.
– Ненормальный, – покачав головой, осела на стул Нина и вернулась в книгу.
Мимоходом обернувшись, Вера посмотрела на бровастого человека с граблями, который напевал себе под висячий нос.
– Разнорабочий немного с приветом, но безобидный, – заметил Калугин…
В сумрачной передней у широкой лестницы стояла высокая сухая женщина в строгом сером платье, с пучком мышиных волос, плоским лицом и грудью. Она кивнула охраннику, и он ушел.
Валентина Петровна Самойлина окинула Веру недоверчивым холодным взглядом:
– Детский сад какой-то. Я же просила постарше.
– Мне уже девятнадцать, – покраснела и опустила глаза Вера.
– Гм… Уже? – С усмешкой покачала головой Самойлина и зашуршала прочь.
Вера последовала за ней по гулкому коридору.
Оказавшись в унылой похожей на келью комнате, Вера села напротив экономки за темный стол-бюро.
Старые настенные часы с боем и сонным маятником отчаянно отставали.