Племянник мой с семи лет занимался греко-римской борьбой и научился проигрывать с достоинством, а потом, уже приобретя мастерство, и выигрывать. Мужество, оно ведь куётся с детства. Будучи мальчишками, они бегут в коридор после проигрыша в поединке, чтобы спрятать свои слёзы от посторонних глаз, – так они куют свою победу. Победу над страхом, над слабостью, над трусостью, они учатся быть настоящими мужчинами. Да и пройденная школа олимпийского резерва – это вам не у мамки под мышкой прятаться. Крестник трижды поступал в лётное училище, но носовая перегородка закапризничала и не пустила в небо. Будет ли он когда-нибудь лётчиком? Не ведаю, но сейчас он матрос, защищает свою маму, сестру, меня, вас – одним словом, Родину.
«А может, мат делает женщину яркой, привлекательной?»
Была у меня одна знакомая, которая в 90-е разговаривала на матерном очень виртуозно, с юмором, чем привлекала мужской пол и пользовалась в компаниях большой популярностью. Судьба у неё на первый взгляд сложилась удачно. Шла она по жизни смело, смеясь, безжалостно топя чужие «корабли», но там, где-то на дне души, в темноте, пряталась боль.
«Вроде и не нужен он мне? Зачем порхает вокруг меня? И не люблю я его? И жена есть у него, и дочь? А почему, собственно, нет? Это моя драгоценная жизнь. А сколько мне осталось? Может, воспользоваться и потешить женское самолюбие? Сам ведь просится», – мелькало у неё в голове при виде очередной «жертвы». Её «пиратский корабль» потопил не одну семью, но «награбленное» не принесло ей счастья. Может, проклятья жён, может, чёрные бабки… Бог ей судья. Умерла она в довольно молодом возрасте. А может, это бесы рвали её душу на части и не позволяли ей остановиться и оглянуться назад?
Когда-то в молодости она любила, любила по-настоящему, а любимый ушёл к другой, бросил её беременной. «Не от меня», – сказал он и покинул их маленький семейный плот. Она родила дочь в одиночестве. Когда она рассказывала о своей дочке, огонь любви разгорался в ней и заполнял собой всё вокруг.
Предчувствуя смерть, перед очередной операцией она привезла дочь из Москвы во Владивосток, чтобы познакомить с отцом. Дочке уже было шестнадцать лет. Девушка сидела на площадке перед многоэтажным домом в ожидании встречи, но отец так и не нашёл смелости выйти. Она долго не уходила, встала и вглядывалась в эти сотни окон. Ведь наверняка смотрит он на меня, пусть через тюль, пусть через щёлочку в шторе. Пусть увидит, пусть запомнит меня, ведь завтра я растворюсь, как песчинка в людском море, затеряюсь, и мы уже никогда не увидимся. В руках она держала фотографию отца, молодого, красивого, и как в зеркале видела своё отражение.