– Только что ты мог наблюдать за поведением ботов… Ах прости, проработанных персонажей, как ты… и я, – ответила Энни. – В их скрипте не было прописано реакций на такие абсурдные действия. Они вели себя так, как было бы максимально адекватно вести себя в похожей ситуации. В такой, которая была бы возможна и максимально походила бы на то, что они видели. Готова поспорить, что сегодня они придут домой к своим женам и даже не вспомнят, что сегодня было что-то странное. В их сознании была ситуация с двумя клиентами, которые были недовольны чистотой кафе, им предложили напитки за счет заведения, а потом клиентка пролила, совершенно случайно, напиток на стол. Всего-то лишь.
– Удивительно! – воскликнул Томас. – Но почему мы с тобой видели и понимали все, что происходило? Ведь мы такие же боты, как они!
– Вот тут и есть самое странное, – задумчиво отвечала Энни. – Когда ты совершаешь абсурдные действия, ты ломаешь систему. Ты начинаешь видеть то, что не видят другие. Ты как бы становишься над ними, перестаешь следовать определенному сценарию, прописанному для тебя ими… называй это как хочешь – общество, разработчики – суть одна. Общественные правила и есть скрипт, прописанный разработчиками для нас.
Ночью Томас плохо спал. Он лежал на боку, обнимая рукой и ногой любимую Милли, такую теплую и родную. Ее запах был приятен и знаком, ее тело, прижимавшееся к нему, давало спокойствие и уверенность в настоящем. Но Томас не мог выкинуть из головы события прошедшего дня. Почему он должен делать то, что не хочет? Не выполняет ли он чисто машинные функции, нужные не ему, а кому-то другому? Обществу, разработчикам… как раб выполняет работу для своих угнетателей, не имея с этого никакой выгоды, лишь позволение от них существовать. Нужно ли такое существование? В чем его смысл? Существовать ради того чтобы существовать? Сомнительная польза. А что дальше? Существуешь, принося выгоду своим хозяевам в лице общества, государства, создателей, а потом… Потом вечное ничто и кто-то идентичный, полностью замещающий тебя в этой вечной машине извлечения выгоды для кого-то там… этот клон продолжает твое дело. Не все ли люди клоны друг друга? Часто мы можем плохо различать внешние отличия представителей других рас. Смогли бы отличить нас внешне пришельцы с другой планеты? Может нам лишь кажется, что мы разные? Может это иллюзия, отличие друг друга в деталях, как смартфоны считывают штрих или QR код, отличимый лишь ими? А наши личности? Разве не такие же это штрих коды, одинаковые, отличные лишь в мельчайших деталях, которые могут считать только наши внутренние сканеры, для которых эти детали и были созданы? На протяжении своей жизни Томас имел несколько крыс, в качестве домашних питомцев. Внешне он мог отличить их, когда это были его, знакомые ему крысы. Характер у них тоже был немного разный. Всегда находилась наглая толстая крыса доминант и более худая пассивная крыса, которая была нежнее и ниже в иерархии. Но они были так похожи… Все повадки, внешность… Крыс было крайне сложно отличить, особенно, если это не твои питомцы. И каждая толстая крыса доминант, как и каждая худая скромная крыса были абсолютно идентичны одна другой. Как будто существовало несколько вариаций, внешних и внутренних, для крыс и это все, чем заморочились их разработчики. Наверняка, сами крысы так не думали. В том понимании, в каком могут в принципе думать крысы. Сейчас Томас смотрел так же и на людей. Незначительные внешние и внутренние отличия, схожие повадки, мотивы, желания и вкусы. Наличие ограниченного количества вариаций этих изменений. Один тип ищет себе в пару схожий тип. Две половинки одного целого – древнегреческий миф про человека, разделенного пополам, две половинки которого бродят по миру, ища друг друга. Мы те же крысы. Для нас, конечно, различия более очевидны и многогранны. Мы так думаем. В том понимании, в каком могут в принципе думать люди.