– Заяву? – с удивлением переспросил я. – С какой это стати? Вы же все сказали, что это было обоюдно? Эй, – я резко дернул Акима за майку, притягивая к себе. Он моментально перевел взгляд, громко выдыхая.
– Обоюдно, иначе Раевского бы закрыли. Она просто ненормальная! Тебя использовала, нас поссорила.
– Не было никаких нас! – прорычал я, еще больше наклоняясь. – Ты никогда не был частью «нас». Кир, – я откинул Акима и подошел к Кириллу, которого единственного из всей компании считал по-настоящему близким другом с самого детства. Я был уверен в нем, в его искренности. – Это правда Рита? Она написала на вас заяву, хотя сама утверждала, что все было обоюдно?
– Ты нам не веришь? – мне не понравился его ответ. Наверное, я на самом деле не верил. Мне хотелось думать, что кто-то в этой истории лжет. Мне хотелось думать, что невинная Рита до последнего была честна со мной, что она никогда не поступила бы так. Однако я сам видел, как она вышла из машины, как поправила лямку на платье, как ответила мне с вздернутым подбородком. Она не была напугана, на ее лице не было потеков от туши. Она не выглядела жертвой.
– Если Раевского посадят, если все это была хорошо подготовленная ложь, то клянусь, мне не составит труда забыть обо всех годах дружбы с вами, – серьезным тоном произнес я, развернулся и пошел в сторону ворот.
Делать совместное фото расхотелось. Однако удержаться от желаня еще раз взглянуть в сторону Риты я не смог.
Понимал ли я, что она сделала с нами? Понимал ли, что тихая отличница сумела словно залезть ко мне под кожу и там изранить мое сердце? Однозначно нет.
Я остановился у высоких железных ворот, тяжело выдохнув. Маргарита вдруг повернула голову, и мы замерли, разглядывая друг друга. Она не улыбалась, из ее взгляда пропала прежняя легкость и простота. Ветер коснулся каштановых прядей, которые сегодня были также красиво уложены, как и на выпускной. Рита аккуратно заправила их за ухо, поджав губы. О чем она думала? Мне хотелось знать, что творилось в ее мыслях той ночью.
Я опустил голову, усмехнувшись. А когда вновь поднял, Рита уже не смотрела.
Через два дня Раевского отпустили, потому что состава преступления в его действиях не нашли. Но за эти два дня к Юрке и Киру домой успела нагрянуть полиция. Задавали неудобные вопросы, подпортили репутацию семьям в глазах соседей и знакомых. За эти два дня я извелся, постоянно превозмогая свое желание позвонить Рите и спросить, не соврала ли она. Однако когда дело закрыли, пришло ужасное осознание – девушка, которую я любил, разрушила все. Включая меня самого.