Он снова посмотрел на неё. И на этот раз его взгляд был пронзительным, почти болезненно честным.
– А вы… говорите так, будто ещё не потеряли надежду.
На мгновение повисла тишина.
Потом Виктория отступила на шаг, словно поняв, что слишком долго задержалась.
– Мне нужно идти, – тихо сказала она. – Доброй ночи… странник.
Он не ответил. Просто смотрел, как она исчезает в тумане, оставляя за собой лёгкий след полынного запаха и непонятное ощущение утраты.
И только когда её шаги растворились в глубине леса, он прошептал:
– Доброй ночи, Виктория.
Он узнал её имя. Не от неё. От сердца.
Ночь опустилась на деревню, как вуаль траура. Луна висела высоко, полная, бледная, наблюдающая, как будто знала, что должно произойти. В доме на окраине всё ещё горел тусклый свет – единственное тепло в этом уголке мира.
Габриэль стоял в тени, возле стены. Он чувствовал её: Виктория – в соседней комнате, вымотанная, но не спящая. Её мысли были полны тревоги, её дыхание сбивалось от усталости и страха.
А рядом, на деревянной кровати, лежала женщина. Больная. Почти не дышала. Бледная кожа, вспотевший лоб, бред. Смерть уже стояла у порога.
Он слышал, как Виктория шепчет молитву, перебирая бусы из рябины. Она просила не богов – она просила просто… кого-нибудь.
Габриэль подошёл к задней двери. Замок щёлкнул сам по себе, дерево не скрипнуло, воздух не дрогнул. Он вошёл, как тень, как дыхание, как ветер.
Он стоял над женщиной, и в его взгляде не было ни страха, ни жалости. Только сосредоточенность.
Сняв перчатку, он обнажил запястье. Одного лёгкого движения ногтя – чуть острее, чем нужно – хватило, чтобы кожа разошлась, и тёмная, густая, почти рубиновая кровь выступила наружу. Она сверкала в тусклом свете, как нечто нереальное.
Он капнул одну каплю на пересохшие губы женщины.
Сначала ничего не произошло.
Потом она дрогнула. Лёгкий вдох. Потом ещё один. Щёки наполнились румянцем, словно изнутри её окутал жар жизни. Губы посветлели. Судороги исчезли.
Она заснула.
Глубоко, ровно. Впервые за последние недели.
Габриэль вытер кровь с запястья, наблюдая, как кожа быстро затягивается без следа. И в этот миг он услышал – шаги.
Виктория.
Он развернулся и отступил в угол. Девушка прошла мимо него, не замечая. Она бросилась к матери, тронула лоб, приложила ухо к груди. И – замерла. В её глазах проступили слёзы.