А мать – Катерина, часто рассказывала ему истории, где были не только сражения, но и милосердие с состраданием. Где главным оружием была не сила, а доброта. Мать часто повторяла, что Коннектор должен быть не только сильным, но и человечным.
И этот тихий день не мог длиться вечно.
Сирены звучали лишь раз за все существование городка. Это было что-то новое, и ужасающее, и все понимали, что это был не просто пожар. Это было нечто, чего боялись все Коннекторы, и все люди. В этом звуке была первобытная тревога, которая сковывала сердце. Рин, как и все жители, чувствовал, как внутри все сжимается от предчувствия беды.
Внизу, в спешке захлопнула дверь, и послышались торопливые шаги. Он знал, что это его родители спешат на место происшествия, дабы расправиться с демоном и защитить всех, но…. Словно прорвав завесу тишины, раздался оглушительный треск, и в комнату ворвался ослепительный свет.
Яркая вспышка энергии на мгновение выжгла все перед глазами. Рин, зажмурившись от боли, почувствовал, как его тело пронзает жгучая волна жара, но он чудом остался на ногах. Казалось, что мир вокруг затрещал по швам, а реальность начала распадаться на части.
Рин, собрав остатки сил, попытался взглянуть на улицу, и ужаснулся. Здания перед ним, будто сделанные из картона, рушились ударной волной в один миг. Небо, багрового цвета, словно горело изнутри. Он понял, что спокойствие и мир, к которому он так привык, обращалось в прах все больше и больше, с каждым мгновением, с каждой секундой, с которой неумолимая ударная волна приближалась к нему.
И в этот момент, в глубине его сознания, шевельнулась незнакомая сила. Что-то чужое, но одновременно родное, начало рваться наружу. Рин почувствовал, как его тело наполняет чудовищная энергия, его ужас сменился страхом, а вскоре и негодованием.
В тот самый миг, когда руины, и обломки были готовы накрыть его, из его тела вырвался невидимый ответный удар. Казалось, что само пространство содрогнулось, и поток ударной волны, словно огромной рукой, был отведен в сторону. Рин, с удивлением, почувствовал, как все, что несло ему угрозу, уходит прочь, оставляя его целым и невредимым.
Это было не спасение. Это было перерождение. Это было проявление силы, о которой он даже не догадывался.
Но тьма, которая наполнила его, была такой же неистовой, как и багровая ярость в небе. Сознание начало медленно ускользать, оставляя после себя лишь отголоски нечеловеческой силы, и горький привкус отчаяния.