Она видела, почти физически ощущала их ближайшее будущее: холодные кабинеты, блеск хирургических инструментов в руках безликих исполнителей, крики тех, кто посмел предать Халида. Она слышала ледяной голос Рашида в телефоне, стирающий с биржевой карты очередного конкурента, обрекающий сотни на нищету одним росчерком. Жестокость была их инструментом, их языком в том мире, куда они вернутся через несколько часов.
Но здесь… здесь вся их мощь, вся их способность ломать и уничтожать была лишь потенциалом, ждущим ее команды. Они могли бы сжечь полмира по ее слову. И это знание – что эти безжалостные хищники станут ее послушными клинками, если она того пожелает – пьянило сильнее любого вина.
Они подчинялись не потому, что она держала компромат или обещала богатство – смешно, у них было и то, и другое в избытке. Они преклоняли колени, потому что их животный инстинкт, отточенный годами борьбы за власть, кричал им: она – иная. Не просто женщина, не просто правительница. Что-то древнее, первозданное, воплощенное в этом хрупком, но несокрушимом теле. Сила, не зависящая от армий, денег или связей.
Она видела в их дрожащих зрачках отражение их собственной ничтожности перед ней. Они, кто привык измерять мир купюрами и стволами, столкнулись с тем, что нельзя купить или застрелить. Она была вершиной пищевой цепи, а они, при всей своей земной власти, – лишь ступенью ниже. Их армии, их службы безопасности – все это было бесполезно против ее тихого слова. Но еще сильнее они боялись того, что случится, если они ее ослушаются. Интуиция, звериное чутье подсказывало им: наказание будет не просто жестоким. Оно будет абсолютным. Уничтожающим не только душу, но и саму суть их существования.
Однообразная покорность начинала утомлять. Нужно было что-то новое, что-то, что еще глубже втопчет их гордыню в холодный мрамор, что заставит их осознать пропасть между ней и ими не только разумом, но и каждой клеткой униженного тела.
Ее губы изогнулись в хищной, предвкушающей улыбке. Идея пришла внезапно, острая и восхитительно унизительная. Ее голос прозвучал тихо, но в абсолютной тишине зала он прорезал воздух, как раскаленный нож масло. «Пол…» – Она сделала паузу, наслаждаясь их внутренней борьбой, их отчаянными попытками угадать, что последует за этим словом. «Он так грязен от вашего страха…» – она обвела взглядом пространство перед ними. «Вылижите его. Дочиста».