И вдруг – тишина. И холод. Ледяной, пронизывающий до костей.
Марк открыл глаза. Точнее, попытался. Веки слиплись, ресницы примерзли? Он с усилием разлепил их. Мир предстал перед ним в размытых, водянистых пятнах. Он лежал на спине. Над ним – не серый потолок его квартиры, а сплетение темных, почти черных ветвей, сквозь которые пробивался тусклый, серый свет. Воздух был густым, влажным, пахло прелой листвой, сырой землей и чем-то еще… металлическим? Кислым? Как ржавчина и старая кровь.
Он попытался сесть. Резкая боль пронзила ребра, заставив его согнуться и закашляться. Кашель был хриплым, рвущим горло. Он коснулся груди – под тонкой, грубой тканью рубахи (совсем не той, в которой он сидел на диване) он нащупал болезненную припухлость. Синяк? Ушиб? Как? Он же только надел шлем!
Марк огляделся. Он лежал в небольшой, заросшей мхом и папоротником ложбине. Вокруг высились гигантские, древние деревья, их стволы, покрытые мхом и лишайником, были толще его тела. Листья наверху были не зелеными, а темно-багровыми и иссиня-черными, отчего свет под пологом леса был зловеще тусклым, как в сумерках. Тишину нарушали лишь редкие капли, падающие с высоты, далекие, незнакомые крики птиц (или то, что на них походило) – скрипучие, неприятные. Никакой красивой фоновой музыки. Никакого приветственного гида. Никакого меню.
Паника, холодная и липкая, начала подниматься из живота. Баг. Системный сбой. Надо выйти. Марк зажмурился, сосредоточился, как делал это сотни раз в других VR-системах.
/Отключить погружение!/Выход! /Меню! /Система!
Ничего. Тишина. Только шум крови в ушах и далекие крики. Он попытался сделать это жестами – провел рукой перед лицом, постучал по виску, сделал щипковое движение (стандартная команда вызова меню в некоторых шлемах). Ответа – ноль.
«Хорошо, хорошо, не паникуй, Корбен», – прошептал он себе, голос звучал чужим, хриплым. «Экстренный выход. Физическая кнопка». Он нащупал на висках, где обычно были сенсоры шлема. Кожа. Теплая, влажная от пота, с легкой щетиной. Никакого пластика. Никаких кнопок. Он провел руками по лицу, по голове. Короткие, жесткие волосы. Ни шлема. Ни гарнитуры. Только он сам, в этой странной, грубой одежде, лежащий на холодной, влажной земле в лесу, который пах смертью и тленом.
Холод сковывал мышцы. Голод сводил желудок спазмами – настоящий, животный голод, который он не испытывал годами. И жажда. Горло пересохло. Это было… слишком реально. Слишком детально. Боль, холод, голод, запахи – все было гипертрофированно острым, как в жизни, но не как в игре. Даже в самых продвинутых VR тактильный отклик был симуляцией. Это… это было настоящим.