И вальса звук, что сердце обжигает.
Ты предо мной, как светлая заря,
В намокшем платье, что едва скрывает
Твой нежный стан, и трепетность души,
Что в танце этом мне раскрылась вся.
В башкирских степях, в вечерней тиши,
Любовь моя, как горная роса.
Сирени цвет, и терпкий аромат,
Смешались с запахом земли и влаги.
И каждый взгляд твой – словно звездопад,
В душе моей рождает грозы, бури.
Пусть тушь течет, и пряди мокрых кос
Прилипли к щекам, – ты всё равно прекрасна.
И этот миг, что нам судьба преподнесла,
Навек в душе моей останется ясным.
Танцуешь вальс, и капли бьют в лицо,
А я ловлю их, словно поцелуи.
И кажется, что времени кольцо
Замкнулось здесь, и больше не колдует.
Во снах моих ты будешь танцевать,
Под этим дождем, в сиреневом тумане.
И сердце будет вновь огнем пылать,
В твоем чуть слышном, нежном покаянии.
Река и воздух… Свежестью умытый
Река и воздух… Свежестью умытый,
Проснулся край, башкирская земля.
Вдали хребты, как исполины, скрыты
В туманной дымке раннего утра.
Агидель, как лента голубая,
Меж берегов задумчиво течет.
И ивы, кроны в воду наклоняя,
Свой тихий разговор с рекой ведет.
Вдруг, словно кистью гения умелой,
Разрезав небо, радуга взметнулась!
Семь красок в ней, как песня, зазвенели,
И сердце от восторга встрепенулось.
Как будто мост из сказочного мира,
Она над Агиделью пролегла.
И кажется, что музыка эфира
В ее лучах невидимо текла.
Люблю я этот край, его просторы,
Его леса, поля и тишину.
Здесь в каждом камне – отзвуки истории,
Здесь в каждом вздохе – Родину вдохну.
И радуга, как символ возрожденья,
Над Агиделью гордо воспарит.
Башкирия, ты – вечное творенье,
И сердце о тебе всегда болит.
Гроза над Уфой, как богатырь на страже
Гроза над Уфой, как богатырь на страже,
Над степью вольной, родиной моей.
Взмахнула молнией, и небо в дикой пляске
Затрепетало, словно старый змей.
Как Салават, что волю воспевал,
Грохочет гром, раскатывая эхом.
И Курай, что в сердце зазвучал,
Вплетается в симфонию помехи.
Дождь хлещет, словно конь степной,
Что гриву мокрую от ветра отряхает.
И Иремель, вершиной ледяной,
В тумане призрачном, как будто исчезает.
Я вижу в этом буйстве красоту,
В стихии дикой – нежность и любовь.
Как будто мать, укрыв свою мечту,
Баюкает Башкирию вновь и вновь.
И после бури, словно после сна,
Умытая земля вздохнет свободно.
И радуга, как яркая струна,
Над Уфой заблестит, светло и благородно.