– А ты будто нет? – хмыкнул Андрей.
– А я всегда красивый, – ухмыльнулся друг. – И молодой.
– Ну да, чего это я, – Андрей коротко засмеялся и устало потер лицо. – Ладно, ты прав. Пойду. Но ты звони, если что.
– «Если что» не будет. Но так уж и быть, позвоню. Если что.
– Договорились. – Андрей хлопнул его по плечу и уже который раз за день поплелся переодеваться.
Я очнулась с чувством полной дезориентации. Горло пересохло и болело, тело ощущалось как один сплошной синяк, и что-то ужасно мешало дышать. С трудом удалось поднять руку и дотянуться до лица, но наткнулась на какую-то преграду. Меня накрыла паника.
– Тише, тише, – услышала я голос. Мужской. – Сейчас снимем маску, подожди.
Преграда исчезла, и я наконец смогла сделать нормальный вдох. Взгляд с трудом сфокусировался на человеке, склонившемся надо мной.
– Как ты? Голова кружится? В глазах двоится? – спросил он.
Я зажмурилась, а когда открыла глаза, картина стала четче. Мозг постепенно тоже начал включаться, и я поняла, что нахожусь в больничной палате, а мужчина рядом со мной – врач.
– Ульяна? – позвал он меня по имени, и мне удалось сконцентрироваться на его лице. – Ты узнаешь меня?
Узнаю ли я его? Неясные воспоминания стали вспыхивать в голове, как калейдоскоп. Светловолосый, зеленые глаза с веселыми лучиками-морщинками, улыбка… такая знакомая. И небольшой шрам над губой.
– Олег? – озарило меня. Олег Бельский. Это было так неожиданно, но уставший мозг едва мог переваривать эту информацию.
– Ну слава богу, – он усмехнулся. – Узнала. Какой сейчас месяц, помнишь?
– Март, – прошептала я.
– Отлично. А число?
– Двадцать… – Я облизнула пересохшие губы. – Двадцать шестое… Кажется.
– Допустим, – кивнул он. – Принято. Ты помнишь, что случилось?
Я закрыла глаза, потом тоже кивнула.
– Машина… Кажется, мы во что-то врезались… Я была с мужем… Что с ним?
Олег замялся, прежде чем ответить. Но я уже и без того поняла, что он хотел сказать.
– Умер? – хрипло спросила я.
– Я сожалею, – вздохнул Олег.
Зато я ничего не почувствовала. Ни сожаления, ни горя. Пустота.
– Его даже не привозили к нам, он умер на месте, – продолжил Олег.
– Кто-то еще пострадал? Кроме нашей машины?
– Насколько я знаю, нет.
Хоть что-то хорошее.
– Со мной что? – поинтересовалась потом.
– Все лучше, чем могло быть. Из плохого – пришлось удалить тебе селезенку, но жить без нее можно. Если восстановление будет идти хорошо, то через недельку будешь если не бегать, то ходить бодрым шагом. – Олег было улыбнулся, но быстро посерьезнел. – Как ты себя сейчас чувствуешь? Болит что-то? Голова? Живот? Если болит, сделаем тебе еще укол обезболивающего.