Лед и пепел - страница 2
И когда она повернулась к нему, он увидел в ее глазах то, чего боялся больше всего: свое отражение.
Того, кем он становился. Того, кем, возможно, уже был.
Она не знала, что стала не просто пленницей. А последним шансом.
Глава 1.
15 лет спустя после Войны слез, родовой замок Греймарков – Дарнхольд.
Воздух был густым – пропитанным страхом и прогорклым раболепием поданных. Александр втянул его ноздрями, ощущая знакомый привкус. Так пахнет власть. Молодой король знал этот запах. Он был фоном его жизни. Фоном правления. Король злился на всех и каждого в отдельности. Внутри его ледяного сердца разливалось неотвратимое предчувствие, что скоро мир изменится.
Тронный зал Дарнхольда дышал холодом. Голос короля разрезал пространство:
– Четыре королевства Тераниса. Четыре стихии, что бушуют за его окнами.
Рука Александра рассекла воздух, очерчивая невидимые границы, и вдруг сжалась в кулак. Костяшки побелели.
– Мои.
На троне из черного гранита, заточенного в когтистых очертаниях, он сидел, как застывший клинок – без лишнего движения, без слабости. Лишь пальцы правой руки мерно отстукивали ритм по подлокотнику, стук звучал как набат и будто отсчитывал последние мгновения чьей-то глупости.
– Ваше Величество, дозорные докладывают н границах Вечнолесья…
Голос канцлера растворился где-то далеко. Александр не слушал. Его взгляд, холодный, как отполированная сталь, пронзал дрожащих придворных насквозь – туда, где в памяти всплывало то, чего больше не должно было быть.
Тепло. Лавандовый запах. Руки, которые когда-то гладили его по волосам, шепча: «Не дай льду захватить твоё сердце, свет мой…»
Глупость.
Он резко тряхнул головой, сбрасывая образ, как пыль с плаща. Мать учила милосердию. А кто пожалел ее и его сестру? Слабая. Глупая. Женщина. Милосердия нет, есть сталь клинка и власть его сильной руки. Для Греймарка он будет справедлив. Для остальных – жесток.
– Довольно. – Александр встал. Будто ледяная поверхность трона скрипнула под ним, нехотя отпуская. – Вы трещите о Вечнолесье, а меж тем… – Голос его стал тише, острее. – Мои тени докладывают, что советник короля Ориона Третьего Валтор плетет паутину интриг. И возможно, их шпионы снова здесь, в Дарнхольде.
Канцлер побледнел, как снег за окном.
– Но… это невозможно! Мы…
– Вы лжёте.
Тишина. Густая, давящая, как снежная лавина перед падением.