Молодой человек бросил на меня любопытный взгляд. Нордан оборвал фразу на полуслове, обернулся.
– А это мой подарок Дрэйку. Только – тс-с! – пока молчок, это будет сюрприз, а никто не любит испорченные сюрпризы. – Мужчина вышел из экипажа, открыл передо мной дверь и добавил, не глядя на меня: – Позови Пенни. Девчонку надо вытряхнуть из этого барахла, отмыть, переодеть и ко мне. До той поры глаз с неё не спускайте, ясно?
Молодой человек кивнул и бегом направился к дому.
– Вылезай.
Из салона я выбиралась осторожно, стараясь не удариться головой повторно. Едва выпрямилась, как Нордан дернул за завязки плаща.
– Я и не посмотрел толком, на что потратил столько денег. – Шнурок порвался, я вздрогнула, а мужчина распахнул плащ, оглядел меня пристально, по-хозяйски оценивающе. Нахмурился, задержавшись на задравшемся подоле, полностью обнажившем мои ноги. – Слишком худая на мой вкус и если бы не твоя девственность, и внимания не обратил бы. Но Дрэйк должен оценить, он у нас, знаешь ли, неравнодушен к трепетным ланям. В любом случае прежде тебя не помешает продезинфицировать. Пенни!
Из дома вышла невысокая светловолосая девушка, приблизилась к нам, посмотрела вопросительно на Нордана.
– Вымыть, переодеть – пока во что найдешь – и ко мне, – повторил мужчина и широким шагом двинулся к особняку. – Эти тряпки, которые на девчонке, можешь потом сжечь. Только не под моими окнами.
Девушка проводила Нордана взглядом несколько удивленным и не слишком почтительным, затем повернулась ко мне, улыбнулась неожиданно приветливо, доброжелательно.
– Здравствуй, меня зовут Пенелопа, можно Пенни. Я домоправительница и по совместительству иногда няня.
– Сая, – мои руки стянули ворот плаща, запахиваясь в единственное пока прикрытие.
– Рада познакомиться, Сая. Идем в дом. Ты, наверное, голодна?
Я медленно, нерешительно кивнула. Возможность помыться нормально, еда – вот и всё, что должно волновать меня сейчас. Думать о ближайшем будущем не хочу и не буду.
* * *
Впервые самодвижущиеся экипажи я увидела несколько недель назад. Большие, неповоротливые, чёрные, окутанные дымом и едким запахом топлива. Сзади к ним цепляли два-три тряских фургона, и металлическая гусеница тяжело, словно с усилием трогалась с места, неспешно увозя десятки и сотни людей прочь от разрушенных домов, от обратившихся в прах надежд и чаяний, от сгоревших прежних жизней. Гордая, свободолюбивая Феоссия отказалась покориться империи, склонить голову по первому требованию императора и некогда прекрасная, цветущая страна исчезла во всепоглощающем пожаре. Син был одним из последних городов, захваченных огнем вторжения. Уединенность маленького города, расположенного вдали от больших дорог, практически на другом конце страны, взрастило слепую, безумную веру, что пожар нас минует, что о нас забудут, пройдут мимо, как проходят взрослые мимо спрятавшегося под кроватью ребенка.