Я помнила, что рядом со мной сидит мальчик лет
десяти-двенадцати. А слышала голос смятенной души, которую ради
наживы калечит собственный отец. Но, и ругая себя за излишнее
любопытство, я уточнила:
- То есть небесная птица может стать приживалой не потому, что
тратит силы?
- Когда у небесной птицы мало сил, пространству легко сломать
её, - будто пожал плечами в темноте мальчик. – Так что это одно и
то же.
Неожиданно я увидела картинку из недавнего, всегда два дня назад
прошлого: черноволосый гиена забрасывает Эрика, пьяного,
хохочущего, в машину и бросает молодым приживалам: «Как что?
Выбросить!» А потом эхом отдалась в памяти звонкая пощёчина… Брр…
Нет, или я такая тупая, что мне трудно это понять, или что-то со
мной не так, но сочувствия у меня черноволосый гиена не вызывает и
никогда не вызовет… Впрочем, это ещё мягко сказано. Буду драться,
кусаться, но мальчика ему не отдам.
Мимоходом подумалось: а что сейчас делается там, где свет и
тепло, где уютно и безопасно? Мама, наверное, распереживалась. Надо
было Димычу сказать, чтобы он наврал нашим родителям с три короба,
что я, например, решила остаться у Аделии – типа, она меня
пригласила с ночевой… Интересно, ищут ли меня миротворцы?..
- Почему так темно? – прошептал Эрик, прижимаясь ко мне.
Я очнулась от беспорядочно бегущих друг за другом
размышлений.
В подвале и в самом деле было темно. Даже не так – сюда будто
вполз кромешный, беспроглядный мрак. И я испугалась жутко. Вкупе с
неожиданным ядом на когтях приживал необычная тьма показалась тоже
проявлением неизвестных мне особенностей гиен… Но, как мы ни таили
дыхание, ничего больше не происходило. И я решилась. Тихо, но
спокойно сказала Эрику:
- Посиди здесь немного, а я выгляну посмотреть, что там.
Он разомкнул руки на моём плече и чуть отодвинулся, давая мне
встать. Но его ладонь съехала к моей.
- Я с тобой, - прошептал он.
Прикинув, согласилась. Я бы тоже не захотела оставаться в тёмном
одиночестве там, где шастают крысы, время от времени шурша лапками
по сухому картону…
Взяв мальчика за руку, я осторожно, передвигаясь на ощупь,
больше полагаясь на память о том, как мы шли сюда, чем на попытки
что-то увидеть, медленно добралась до дверного проёма. Здесь
постояли, прислушиваясь к звукам из внешнего мира.
- Кажется, всё тихо… - пробормотала я.