Они прошли в гостиную, где на стенах в золоченых рамах висели портреты каких-то адвокатов в мантиях, а в углу стоял викторианский шкаф, набитый юридической литературой. Наблюдательный инспектор уже отметил, насколько мало Ксения соответствует окружающей ее обстановке. Впрочем, он также догадался, что саму девушку, по-видимому, это ни капли не заботит.
– Присаживайтесь, инспектор… Так о чем мы с вами будем говорить?
Инспектор Хантер, лишенный защитной брони из макинтоша и шляпы, оказался молодым человеком («года тридцать три, не больше») в мешковатом костюме, явно купленном на распродаже. Коротко стриженные светлые волосы Хантера топорщились воинственным ежиком, словно намекая на то, что их обладателя лучше лишний раз не задирать. Он был коренаст, с треугольным скуластым лицом, усыпанным веснушками, маленьким ртом и носом боксера, из-за чего у Ксении сразу же сложилось о госте вполне определенное впечатление.
«Из низов, с детства привык драться, потому что многие задевали его из-за маленького роста… Упорный, цепкий, но, скорее всего, звезд с неба не хватает».
– Вы, кажется, не слишком удивились моему визиту, – заметил инспектор, буравя ее взглядом.
«Черт возьми, что это за иноземная принцесса? Хозяйка сказала, что она работает машинисткой. Черта с два я этому поверю…»
– Я просто рассчитываю, что вы сами мне все объясните, – отозвалась Ксения спокойно.
Стивен Хантер как-то неопределенно хмыкнул, залез в карман и достал оттуда довольно пухлый блокнот, на две трети испещренный какими-то загадочными записями. Если бы их посчастливилось увидеть постороннему наблюдателю, он бы заметил, что записи идут то крупно, то убористо, то вдоль, то поперек листа, а то и вообще по диагонали. Кроме того, пурист наподобие Уильяма Бедфорда не преминул бы отметить немалое количество грамматических ошибок и полное отсутствие на некоторых страницах знаков препинания.
– Скажите, вам знаком некий Генри Спенсер Хэйли? – спросил Хантер.
– Если вы о том Хэйли, который живет на Гровенор-стрит, то да.
– Жил, – поправил собеседницу инспектор. – Вчера вечером его убили.
– Одиннадцатого марта? – невольно вырвалось у Ксении. – Как это произошло?
– Его застрелили.
– Застрелили? Кто?
– Как выразились бы на коронерском дознании, «неизвестное лицо или лица», – хладнокровно отозвался инспектор.