– Ладно, – уронил Дик. – Пошли, Мэгги.
Он полуобернулся к портье.
– Там наши чемоданы, в джипе. Пусть кто-нибудь принесет их в номер.
Фриц лишь молча кивнул.
В номере Дик проверил, плотно ли закрыта дверь, и с улыбкой повернулся к Мэгги.
– Кажется, неплохо получилось? – спросил он на чистейшем русском языке.
Мэгги, она же Кармен, вдруг близко подошла к нему и, глядя в глаза, быстро проговорила по-английски:
– Не стоит менять язык, нас могут элементарно подслушать под дверью. Это понятно, Дик?
– Понятно… Мэгги, – перестав улыбаться ответил тот.
– И еще, Монгол, – добавила Кармен, шагнув почти вплотную к нему. – Не заигрывайся. О’кей?
– Слушаюсь, миссис Гаррисон, – прошептал Монгол, глядя в ее серые, с зеленым отливом, глаза.
– Вот и хорошо, мистер Гаррисон, – шепотом же ответила молодая женщина.
От ее шепота у Монгола расширились зрачки, и руки его невольно потянулись к ее талии.
В этот момент послышался негромкий стук в дверь.
– Yes! – громко крикнула Мэгги.
В двери показалась благообразная физиономия Фрица. Он увидел, что Дик обнимает Мэгги, а та что-то нежно говорит ему на ухо. Воркующие голубки, да и только.
– Ваши вещи, мадам, – целомудренно пряча взгляд, сообщил Фриц. – Вы позволите?
– Конечно, Фриц, – улыбнулась Мэгги, отходя от Дика. – Вносите.
– Так вы не только портье, вы еще и носильщик, Фриц? – удивился Дик.
– Да, сэр, – сказал портье, затаскивая внутрь два объемистых чемодана и клетчатый портплед, едва пролезший в дверь. – А еще, – отдышавшись, добавил он, – с вашего позволения, я владелец этого отеля.
Несколько секунд Дик смотрел на него, вытаращив глаза, а потом громко расхохотался.
– Черт меня побери! А я-то думал…
Что он думал, он не успел сказать, поскольку новый приступ смеха согнул его пополам.
Видя, что толку с него мало, Мэгги достала у него из кармана бумажник, вручила Фрицу купюру в двадцать евро – и тот с глубоким поклоном удалился.
Когда он выходил из номера, в коридоре мелькнуло лицо француза, который внимательно разглядывал хохочущего Дика. Легкое презрение, сквозившее в его взгляде, давало ясное представление о том, как жители Старого Света относятся к жителям Нового, невзирая ни на какие политические, военные и прочие альянсы, заключенные между ними.